– Дашь списать? У нас один вариант, – шепчет он, озираясь на учительницу, которая что-то усердно печатает в телефоне.
– Я сам ничего не знаю, – отвечаю честно и кошусь в сторону среднего ряда.
Как я и предполагал, они оба смотрят на меня, и от этого пятки холодеют, а в животе неприятная дрожь.
Санек перешел в наш класс в начале года, и первое время тоже подвергался издевкам. Но однажды одноклассников в темном углу встретил его отец, бывший зек, избил их, и теперь пухляша не трогают, но особо и не общаются. Со мной Санек в приятельских отношениях, а крепкая дружба у нас так и не получилась, хотя я искренне пытался, но ему намного интереснее общаться с девчонками, а к моему горю, женский пол скорее выберет толстого паренька, чем прыщавого тощего неудачника.
Я пишу контрольную по математике и никак не могу сосредоточиться на примерах. Учительница несколько раз шипит на переговаривающихся девчонок, и они замолкают. Санек снова просит меня дать списать, и я нехотя протягиваю ему свой листок.
– Васнецов! – вскрикивает учительница, я дергаюсь и устремляю на нее затравленный взгляд, – быстро забрал свой листок у Балагуева! Еще раз увижу, что списываешь, поставлю два заочно!
– Да я не…, – мямлю, но под ее тяжелым взглядом не решаюсь продолжить.
Санек виновато возвращает мои примеры и отворачивается.
Сбоку раздаются тихие смешки, но я наклоняю ниже голову и вновь погружаюсь в контрольную.
После звонка вылетаю из класса первым, попутно бросив исписанный кривым почерком листок в общую стопку. Устремляюсь в следующий кабинет, не оборачиваясь, в надежде избежать общения с моими недругами.
Прошли русский язык, история, биология и черчение. Ни на одном уроке меня не спросили, чему я был несказанно рад, хотя на последней перемене за спиной услышал свое имя, брошенное с насмешкой, но быстро успел забежать в класс. При учителях они меня не трогают.
Начертив кривые линии и получив за это честную тройку, выхожу в коридор и чуть ли ни бегу к выходу. Они шагают за мной, я чувствую их вперившиеся в мою спину взгляды. До дома идти около десяти минут, но на середине пути чья-то рука рывком останавливает меня за плечо.
– Куда так спешишь? – едкий голос Виктора рождает в животе липкий страх.
– А как же пообщаться с друзьями? – вторит ему Белый, двухметровый шкаф с огромными ручищами и грубой коричневой щетиной.
Белым он назвал себя сам, хотя голова брита почти налысо, а кожа смуглая. Виктор же – меньшей комплектации, однако все равно выше меня. Он темно-русый с уложенными волосами, а у его уха татуировка дракона серого цвета, хотя, наверное, раньше она была черная.
Я молча делаю шаг вперед, но меня оттягивают назад и толкают. Успеваю подумать, откуда столько злобы, и почему именно я.
– Куда идешь? – Виктор тянет улыбку и нависает надо мной.
– Домой, – отвечаю я, и голос, как всегда, дергается, выдавая страх.
– Вчера ты очень некрасиво отозвался о моем друге, – говорит он, делая наигранную гримасу обиды, – назвал его неприличным словом. Как-то не по-мужски, что скажешь, Вань?
Белый зло смеется и тут же мгновенно мрачнеет.
– Ага, гнида, – рычит он, и толкает меня в грудь.
Изо рта вырывается выдох, смешанный с криком, и я хватаюсь за горло. Виктор бьет по лицу наотмашь, отчего падаю на асфальт и прикрываю щеку рукой. Она горит и пульсирует, а через секунду начинает неметь. Очки валяются рядом, и я краем глаза вижу, как огромный ботинок Белого давит их, отчего стекло трескается и осколки рассыпаются в стороны. Отползаю назад, кашляя от первого удара, вижу, как мимо идут мужчина и женщина, они совсем рядом, но ничего не делают, только озираются на нас, а потом и вовсе отворачиваются. Чувствую невыносимую обиду, но стискиваю зубы и встаю на ноги. Голова кружится, заставляя тело пошатываться, но я поднимаю голову и с вызовом смотрю в глаза Виктору.
