И сдалась Галя, по-бабски – послушно приняла это чудачество.
Ну, какой мужик без изъяна?
Кто пьёт, кто бьёт, а кто ни одного подола не пропускает, а бабы то терпят.... Доля такая.
А тут велико ли горе, в окно мужик смотрит и никому зла не желает.
Но недолго Галя в покое жила. Стала птица чёрная к окну на ветку прилетать и кричать так призывно да противно, что сил терпеть не было. Она хотела в неё камнем бросить, но муж не позволил и пальцем погрозил, мол, негоже живое существо обижать. Но с тех пор новая беда приключилась.
Любить он её стал меньше, а стоило той гадкой птице на дерево сесть, как он из постели выбирался и к окну. Смотрит родимый в даль и словно над полом поднимается. Галка подморгнёт ресницами, вроде – на полу, а стоит отвлечься, опять над полом парит. До полметра доходить стало, головой в потолок того гляди, упрётся.
Но настал тот день, что проспала она. Не заметила, как муж к окну направился. Вскочила с кровати, а его дома – нет.
Накинула Галка праздничную шаль и во двор, едва успела босыми ногами в сапоги резиновые нырнуть и за мужем бежать, а тот уж у леса, между деревьями маячит. Галка за ним, и вроде бы догнала, а он уж вновь на расстоянии приличном, что докричаться невозможно.
Так, до самого вечера бежала за ним Галина, но не догнала. Последний раз видела, как он на холм поднялся, обернулся, и пропал…
Неделю Галя болела. С постели не вставала, на работу не ходила. Даже плакать не могла, до того тошно жить было. Хотела утопиться или повеситься, а потом решила, что и так от тоски помрёт, не стоит насильно на себя руки накладывать, грех на душу брать.
А вот спустя неделю, почувствовала Галя, как внизу живота тяжесть образовалась и тошнить начало. Так с ведром у изголовья и спала. Ни пила, ни ела, а всё одно, выворачивало наизнанку. Истощилась вся до придела. А ещё через неделю под окно галка села и крикнула.
Из последних сил открыла глаза бедная бабонька и взглянула на птицу, а та на женщину. И взгляд у неё был – человеческий, как у мужа пропавшего, ласковый да жалостливый.
От того взгляда, кольцо на пальце пощипывать стало и, ожила Галя.
Встала, поела, за неделю оклемалась и на работу вышла. Так всю беременность птица к её окну прилетала, и женщина уже ждала её как друга, словно птица силу ей давала, печаль из сердца забирала и весточку от мужа приносила. Ведь неспроста же она под окном сидела, как и тогда, когда он зарю встречал. Знать и муж, и птица чем-то связаны были. Это уж Галка давно поняла, хоть и сперва сама себе не верила.
Семь месяцев спустя.
Приближалось время родов. За месяц она в райцентр поехала, там её и оставили. Живот был огромный, синий, с красными прожилками, того гляди – лопнет, но по срокам рожать было не время. Уж это Галя точно знала.
Птица с нею перебралась под больничное окно на старую рябину. Галя про себя малышу колыбельную пела, а галка под окном ей вторила… Красиво у них получалось, если б кто понимал, так заслушался бы.
Днём, птица улетала кормиться, а к ночи возвращалась вновь, на свой пост на рябине.
А спустя несколько дней, к полудню, раньше обычного прилетела галка и словно бы заплакала, и тут же схватки у Гали начались…
Рожала Галя двое суток, а на третьи, когда силы иссякли, врачи вынули младенца и, взглянув в глаза врача, увидела женщина ужас в них и жалость к ней.
Дитя не заплакало, как и первый её сынок, что родился мёртвым, и Галка подумала, что умер и он.
