100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - страница 13

Может быть, к этому имели отношение три года, проведенные отцом в траншеях первой мировой. За всю историю моей семьи, которая прослеживается на протяжении 300 лет, только один человек – генерал Форстер, который в восемнадцатом веке был сторонником Бонни Принца Чарли^>16 и чью фамилию я ношу между Джоном и Вудвордом, может считаться важной персоной. Но надо признать, что он был довольно далеким родственником по линии матери моего отца.

Я почти не сомневаюсь в том, что у генерала не было особенных военных успехов – за свою жизнь он не выиграл ни одного сражения. Он был, скорее, «придворным генералом», что было модно в ранней Георгианской Англии. Его главным талантом оказалось то, что он появился в нужном месте в то время, когда Принц Чарли решил включить в свою команду видного протестантского военного. И хотя это не предотвратило жестокого поражения якобитов в сражении у Куллоден^>17, я не могу насмехаться над карьерой офицера, которому выпадает случай оказаться в нужном месте в нужное время.

Как и все Вудворды, я с рождения не стремился в лидеры, до присвоения мне в 1981 году звания контр-адмирала оставался обыкновенным военно-морским офицером, и, как большинство корнуэльцев, был вполне доволен своей судьбой. Я действительно никогда особо не задумывался о своем дальнейшем продвижении по службе. Когда был лейтенантом, то думал о том, что неплохо бы стать и капитан-лейтенантом, а будучи капитаном 2 ранга надеялся стать капитаном 1 ранга. Однако за всю свою карьеру я не потратил и секунды для поиска пути, который привел бы к назначению в Совет Адмиралтейства. Впрочем, так и произошло: меня туда не назначили.

После всего вышеизложенного многие читатели могут удивиться (я уверен, что большинство моих сверстников удивлялись): тот ли Сэнди Вудворд из Роял Боро оф Кингстон находился той роковой ночью в Южной Атлантике на мостике авианосца «Гермес», командовал военно-морским флотом стоимостью в миллиарды фунтов стерлингов и несколькими тысячами моряков, а вся нация внимательно следила за ним? В то время я особо об этом не думал. Стечение обстоятельств и нескольких маловероятных событий сыграли свою роль. Для кого-то все сложилось неудачно, а мне повезло.

Возможно, это даже вызовет у вас мысль о странном способе управления военно-морскими силами. Но истина заключается в том, что нужно учитывать такие важные факторы, как учеба, техническая подготовка, принципы руководства и традиции, которые были проверены и отшлифованы Королевским флотом на протяжении столетий. Создание резерва хорошо подготовленных старших офицеров, каждый из которых в любой момент мог бы принять командование оперативным соединением британских ВМС, было основой политики адмиралтейства, начиная еще со времен Дрейка. Были, к примеру, два других плавающих адмирала^>18, которые, безусловно, могли командовать оперативными группами Фолклендского соединения не хуже, а может быть, даже лучше, чем я. Было также несколько адмиралов высшего ранга с большим опытом и знаниями, отнюдь не меньшими, чем у каждого из нас. Но когда флоту Ее Величества приказывают выйти в море, это выполняется исключительно быстро, а я, проводивший в то время учения флота в районе Гибралтара, был ближе других из плавающих командующих к Южной Атлантике.

Большинство людей полагает, что процесс, в результате которого британские ВМС делают из школьника в коротких штанишках командующего, способного возглавить самый большой со времен второй мировой войны флот, который отправляется от берегов Британии, является достаточно совершенным. Без сомнения, когда британское командование решило послать меня на юг, я для них не был «темной лошадкой». Я служил вместе с ними на разных должностях в течение тридцати шести лет и был одним из той вымирающей породы офицеров, которые начинали службу в темно-синей форме сразу после подготовительной школы в возрасте тринадцати лет. В моем случае – с 1946 года. И произошло это, как и все со мной, немного случайно.