100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - страница 21

Через четыре месяца мне присвоили звание младшего лейтенанта, и я получил свою первую золотую нашивку. Это был серьезный прогресс. Задолго до окончания отведенного времени меня допустили к самостоятельному несению вахты на ходовом мостике в море. Я помню, как, находясь на мостике несущегося в ночи корабля и время от времени ощущая удары волн о его корпус, чувствовал сильное волнение от возложенной на меня ответственности за безопасность корабля и его экипажа. Теперь-то я знаю, что командир корабля держал себя в трехсекундной готовности вступить в управление на случай, если бы я сделал что-то неправильно. Но я ощущал себя лично командовавшим этим эсминцем. Это был опьяняющий опыт – мне не было еще и двадцати.

Иногда мне позволяли замещать штурмана. Это мне нравилось больше всего и нравится до сих пор. Двадцатичетырех летний штурман лейтенант Пол Гриннинг, сын замечательного храброго командира эсминца в период второй мировой войны, был моим хорошим другом и наставником. Меня никогда не удивляла их дальнейшая карьера: Клейтон закончил службу адмиралом, сэром Ричардом Клейтоном и главнокомандующим ВМС метрополии; Гриннинг – контр-адмиралом, флагманским офицером королевской яхты. В конечном счете контр-адмирал сэр Пол Гриннинг стал главой королевского хозяйства^>20.

Мне было жаль оставлять «Зодиак» и идти на берег, как оказалось, почти на два года. План моей подготовки требовал пройти обучение на курсах младшего офицерского состава в Королевском военно-морском колледже в Гринвиче. Курс объединял углубленное изучение некоторых наук с потрясающими правилами военного мышления и письма. Нас учили логическому мышлению и правилам изложения своих мыслей на бумаге. Книги, изданные в то время в Соединенных Штатах и подававшиеся как величайшие достижения в области интеллектуального управления со времен Сунь-Цзы, просто перефразировали руководящие документы штабов Королевских ВМС того времени.

Нам также предложили один предмет для изучения на выбор. Я избрал фортепьяно, уверенный в том, что ничего существенного за отведенные уроки я не достигну, но зато у меня будет свободное время. «Свободные часы» стали моим предметом на выбор, хотя я вряд ли могу отнести его к «выбору». Я также весьма много узнал о гонках борзых на стадионе в Нью Кроссе. Этого не было в учебном плане, но мы должны были получить всестороннее образование, и собачьи гонки в этом отношении не менее полезны, чем посещение ночных клубов Вест Энда.

Атмосфера, созданная среди красивых палладианских зданий колледжа в Гринвиче (одни были спроектированы Иниго Джонсом, другие – сэром Кристофером Уореном), способствовала учебе и, конечно же, была для всех нас источником вдохновения, поддерживая нашу веру в то, что мы были значительно более цивилизованная, образованная и организованная группа, чем когда-либо могли бы стать армейские офицеры. Однако глубокого спокойствия, которое приходит вместе с превосходящим интеллектом и тягой к знаниям, для нас было совсем не достаточно, и мы чувствовали себя обязанными осуществить тщательно спланированный и подготовленный рейд к нашим военным соратникам из Королевской военной академии в Сандхерсте. Это была во всех отношениях успешная операция.

Мы пробрались мимо охраны, проехав на автомобилях вдоль парадной аллеи из гравия, оставляя на ней глубокую колею, и «побелили» несколько статуй генералов. За нами тащились рулоны туалетной бумаги и мы вели себя подобно… младшим лейтенантам на хмельной вечеринке. После этого отошли, оставаясь непойманными. Молодые джентльмены из Сандхерста вряд ли оценили нашу шутку, а начальнику академии совершенно изменило чувство юмора, и он рассказал обо всем капитану нашего колледжа.