Она после сессии съездила на две недели на море. Потом пожила с родителями на даче. Потом поехала в город, жила неделю у папиной бабушки, отдраивала вместе с ней квартиру. Квартира была в девятиэтажке окнами на Дворец спорта. Вечерами вместе с ребятами со двора собирались на ступеньках спорткомплекса, на площади.
Она столкнулась с ним, когда шла в темноте домой, к освещённому подъезду. Он не придумал, как её окликнуть и что ей сказать.
Всё лето он каждый вечер ходил по аллеям вокруг Дворца, в напрасной надежде не протормозить в следующий раз и познакомиться с ней.
Потом они оказались на студенческой свадьбе в общей университетской компании, и она разрешила ему проводить её до дома.
– И всё? – разочарованно спросила его дочь, пятнадцатилетняя девица, которой надоело сидеть на переднем сиденье авто и созерцать ступеньки допотопного спортивного сооружения. – Но всё равно, хорошо, что ты её всё-таки заприватил.
– И всё, – кивнул он. – После университета мы с твоей мамой поженились, потом родились ты и твоя сестра.
– Ходить по городу после концерта – так себе варик. Я бы не стала го такой квест. А почему ты не нашёл её Вконтакте? Или она могла зачекиниться на Фейсбуке, что была на том концерте, ты бы по фоткам её вычислил и потом через FindFace нашёл бы акк, – рассуждала она, пока он трогал машину с места. – Па, а зачем мы сюда приезжали?
– Сказать себе, что всё получится. Даже невозможное.
Её заклятый враг – это её богатое воображение. Любое дело, которое она начинает в реальной жизни, воображение тут же отбирает себе, моментально расцвечивает дивными красками, украшает изящными деталями, подаёт в самом лучшем свете и утверждает как план действий.
Она не умеет обуздывать его буйства. Вместо этого она пытается выполнить то, что надо сделать, на 100% правильно и хорошо. Так, как задумало воображение. Нужными оттенками цвета. С точным соблюдением пропорций каждой детали. Доведя проект до конца, не смея показать никому, пока не будет найден самый впечатляющий ракурс. Иначе – стыд, позор и критика. Которая её убивает.
Она не умеет с ним договариваться. В былые времена чувство реальности приходило ей на выручку и показывало воображению, что можно воплотить – а что не выйдет. Когда-то чувство меры помогало ей на переговорах с воображением и аргументировало, что имеет смысл отшлифовывать до совершенства, а что достаточно выполнить в первом приближении. Но она потеряла своих союзников, и осталась один на один с мощным врагом.
Она мечтает, чтобы всё закончилось. Мечтает ничего не хотеть. Её богатое воображение крадётся к новому материалу, чтобы прыгнуть! Ты не просто ничтожество, а грандиозное ничтожество. У тебя не просто неудачный вариант, а эпический по своим масштабам провал. Что бы ты ни сделала, это будет катастрофа – потому что вообще никто не обратит внимания на твои потуги. Ни один человек. Кому бы ты ни доверилась в своём желании сделать это вместе – боль предательства будет невыносимой, потому что он украдёт твою идею, выдаст за свой успех твоё достижение, и ты никогда не сможешь доказать, что имела отношение к данному проекту.
Она устала бороться. Она не делает ничего. Она отдыхает, когда погружается в numbing – эмоциональное отупение. Ты победило, воображение. Я ничего не хочу. Разве что поесть. И денег.
Деньги на врачей ей дала мама. Первый терапевт – врач-психиатр по образованию, когнитивно-поведенческая психотерапевтическая подготовка, – поставил ей диагноз синдрома дефицита внимания без гиперактивности и депрессию. Лекарственную схему меняли три раза, особого результата терапия не давала. Когда она сказала ему, что не хочет жить, он добавил диагноз «эмоционального неустойчивого расстройства личности». Она почитала, что пишут про пограничных пациентов и бросила врача.
