Младший сын выучился на финансиста и пристрастился к азартным играм. Доверить ему управление тем, что она наживала всю свою жизнь, она не могла.
Дочь разочаровала, не смогла устроить всё как надо и родила от знакомого. Тот подал на установление отцовства и заявил в суде права на её наследника.
Она отправила дочь к психологу, чтобы написал заявление на официальной бумаге, мол, отец ребёнка – психопат. Психолог со слов мамы писать про характер папы отказалась.
Суд тоже предал: признал права отца и обязал их с ним сотрудничать.
Она выдавала внука на два часа, запрещая быть в квартире и выходить из подъезда. Мальчик с отцом сидели в застеклённом пыльном аквариуме консьержки, читали вместе книжку, собирали Лего и обнимались.
Она добилась увольнения сердобольной консьержки и прекратила это общение.
В школе внук попробовал наркотики. Она боролась, лечила в нескольких клиниках, но врачи им попадались бездарные.
Теперь она хочет попробовать психотерапию.
На самом дне дантова Ада, в 9-м кругу, в ледяное озеро впаяны предатели доверившихся. Иногда они к вам приходят.
Они сидят на приёме. Суровая, крепко сбитая женщина держит за руку старшеклассника с оловянными глазами и уповает на разговоры раз в неделю.
Кивает на слова про жизнь в трезвости. Согласна на работу с психологом. Готова быть откровенной. Не возражает, что честность – краеугольный камень новой жизни. На словах о том, что нужен диалог трёх поколений семьи, вместе с мамой и папой, смотрит на меня ледяными глазами, бросает купюры на стол, поднимается и уходит.
Вера всегда со мной.
Нескладный, высокий мальчик покидает приёмную следом за бабушкой и растерянно задерживается в дверях. Я пожимаю его тёплую руку и прошу: «Найди меня в соцсетях».
Странным было то, что она не ответила ни на один телефонный звонок. Не отвечал ни мобильный, ни домашний, ни рабочий. Он написал ей сообщение в мессенджере, и увидел в ответ два слова: «Проверь почту».
Он возвращался из командировки по работе, ждал встречи, слал ей сообщения «зарегистрировался», «прошёл на посадку», «приземлились», «беру такси», а она в это время сидела и писала ему письмо:
«Не хотела тебе ничего говорить, пока ты занят. Сейчас ты летишь, а я пишу тебе, и в такси у тебя будет время это прочитать. Я ухожу. В квартире порядок, всё убрано. В ванной свежие полотенца. Прими душ. Расслабься. Твои таблетки на кофейной стойке в кухне. Прими снотворное и иди с утра на работу».
Он не осознавал того, что происходит, того, о чём прочёл.
Ключ долго не попадал в замочную скважину, руки тряслись, сердце колотилось, хотелось орать.
Он бросил вещи в коридоре и прямо в обуви прошёл к платяным шкафам и в спальню.
Она увезла с собой всю свою одежду и косметику. Квартира сверкала чистотой, которую он ненавидел. Махровые полотенца в ванной были выложены аккуратно выровненной стопкой.
«Ты можешь мне позвонить?» – написал он ей.
«Нет», – ответила она в мессенджере. – «Всё общение только по мэйлу».
Следующие две недели они переписывались.
Она объясняла ему, что это решение долго в ней зрело. Вспомнила ему все его неправильные поступки. Писала, что будущее никем не гарантировано, и нет смысла начинать всё заново, забывать всё, что было и стирать с доски долгие перечни претензий друг к другу. Сообщала, что она сделала свой выбор, и будет жить без него.
Он прямо спросил, хочет ли она развод.
