– Ну зачем, Аркадий Петрович, обязательно напиваться до чертиков? Зачем?
– Зачем? А зачем пить, если не напиваться?
И напивались, хотя все время говорили: «Пьем не водки ради, а здоровья для»…
В другой раз, когда Юрию стало очень плохо от обильно принятого, он пожаловался своему другу:
– Понимаешь, я больше не могу, мне просто плохо. Надо слинять.
Ответ его поразил:
– А ты посмотри, Юра, посмотри вокруг. А кому здесь хорошо?
И это было правдой.
Юрий вступил в партию и научился пить (как, наверное, и многие другие) только для того, чтобы им не управляли всякие подонки, а он бы управлял ими.
Сама система монопольной власти одной партии настолько закрепощала людей, что способные и даже высокоинтеллектуальные специалисты вынуждены были приспосабливаться и находить для себя приемлемые пути жить в мире с партией, а в результате этого, как правило, подавляющая часть членов партии не верила в весь этот бред – моральный кодекс строителя коммунизма и так далее. Что же это было за общество? И вообще, было ли такое общество в истории человека? Говорят одно, делают другое, большинство людей не верят царю, но склоняют перед ним голову. Если царь назвал черную ворону белой, то подвластные ему люди, видя, что ворона черная, все же говорят: нет, смотри, как белым отдает, надо только приглядеться… Из государственной системы сделали какую-то странную игру, почти все знают, что правила игры никуда не годятся, а все продолжают играть. Просто дом, в котором все нормальные люди притворяются как минимум сумасшедшими. Кто не научился играть по правилам, тот практически получает красную карточку и выбывает из игры. Выбывшие теряются в жизни, хотя некоторые все-таки возвращаются в игру: либо покаявшись, либо будучи настолько потенциально значимыми, что «сильные мира сего» при смене генерального секретаря возвращали их обратно. Многие возвращенные приживаются, а многие, видно, генетически, все-таки не в силах смириться с этим кошмаром. Неужели этот кошмар продолжается?
А что современная система? Юрий часто задавал себе этот вопрос. И, несмотря на свое критическое отношение, иногда даже отрицание процессов, происходящих в современном обществе, он пришел к выводу: если ему сегодня дадут выбор между временами советской власти и сегодняшним днем, он выберет день сегодняшний. Почему? Да потому что сегодня, что бы ни говорили люди, а появляются ростки, элементы того, без чего человек, даже homo sapiens, – не человек. А что дальше? Юрий часто вспоминал ответ отца на вопрос – что будет? Отец в шутку и всерьез говорил:
– Что было, то было. Что есть, то есть. А что будет, то уже было.
Вот как? Уже значительно позже, раздумывая о будущем России, Юрий написал короткое стихотворение, как он называл его – «а-ля Тютчев»:
Понять пытались многие тебя!
Пытались многие тебя измерить.
И как стремились многие, любя,
В великую звезду твою поверить!
Но, никому секретов не раскрыв,
Не оскорбляя никого презреньем,
Ты вечно вдаль с надеждою глядишь,
Завидуя грядущим поколеньям…
Это случилось в далекие советские времена, которые даже тем, кто прошел через них большую часть своего жизненного пути, кажутся почти нереальными с точки зрения системы, через которую должны были пройти люди от рождения и до смерти… Да, в те времена, когда слушать радиостанции «Голос Америки», «Би-Би-Си», «Свобода» и другие подобные автоматически означало едва ли не предательство Родины. Но и тогда мальчишки и девчонки впервые влюблялись, как многим казалось, раз и навсегда, на всю жизнь… Первоклассники с гордостью носили красную звездочку октябренка, ученики средней школы – красный галстук пионера, а в четырнадцать лет вступали в комсомол…
