Начинать разговор надо с шутки и хорошего настроения: матросы неплохие ребята, но не упустят случая над вами посмеяться. Часто они начинали разговор словами: «Привет, эй, вы двое!» или «У тебя там есть койка внутри?» или «Губернатор, а ты застраховался?» Я всем улыбался и кивал, и на любой реке люди отвечали тем же и были приветливы.
На ночь я планировал остановиться в Грейвсенде, но, когда проходил Пурфлит, место мне так понравилось, что я специально сделал пару галсов и остановился в хорошем отеле на реке, который могу рекомендовать.
Когда я отдыхал в середине дня, лежа в лодке на якоре под палящим солнцем, меня ужалила в руку какая-то гнусная летучая тварь. Сначала я этого и не заметил, но рука распухла, и на ночь пришлось делать примочки. На следующий день я зашел в церковь с перевязанной рукой, что вызвало большой резонанс в деревенской воскресной школе.
Перед отплытием пророки из числа доброхотов предсказывали, что на реках и болотах меня просто съедят осы, ядовитые мухи и комары, не говоря уж о прочей живности, обитающей в домах. Но этот случай был единственной неприятностью от насекомых за все путешествие.
Произошла здесь и еще одна история, на этот раз действительно тяжелая. Когда я вошел в двери тихой маленькой церкви, единственный следовавший за мной и тоже собиравшийся войти джентльмен внезапно упал замертво прямо на дорожке. У меня крепкое здоровье, но такое серьезное предупреждение, как внезапная смерть человека, не могло не произвести сильного и тягостного впечатления.
В Пурфлите было пришвартовано судно исправительной школы «Корнуолл». Некоторые мальчики выходили на прогулку на берег, выглядя при этом аккуратно одетыми и хорошо воспитанными. Капитан Бертон, командующий этим необычным судном, очень любезно принял меня на борту.
Запомнилась вечерняя служба. Около сотни мальчишек сидели рядами вдоль главной палубы старого фрегата, открытыми портами глядевшего на реку, красную от заходящего солнца. Прохладный воздух приятно овевал нас. Ребята распевали псалмы под музыку фисгармонии, сыгранной с чувством и хорошим вкусом, а капитан читал подходящий отрывок из какой-то книги, а затем возносилась молитва. Все было сделано бедными бродягами и для них, познавших несправедливость и пренебрежение общества. Быть может, это станет наставлением, даже примером.
На следующее утро лодку спустили по лестнице с сеновала, где она ночевала (в следующие ночи «Роб Рою» предстояло побывать и в гораздо более странных для судна местах), и парнишки с «Корнуолла» пожелали мне приятного плавания. Их пожелание полностью осуществилось.
Загрузившись в Грейвсенде припасами, я оттолкнул лодку от берега, отдался течению и закурил сигару. Вот теперь я почувствовал, что начался Путь. Пришло не испытанное ранее ощущение свободы и новизны, и оно длилось до самого конца путешествия. Подобное ощущаешь, впервые готовясь идти куда-нибудь с рюкзаком на спине, или отплывая в одиночку в долгое плавание на парусной лодке.
Но пеший поход ограничивают моря и реки, а движению парусной лодки кладут пределы мелководья и берега; тогда как я был в байдарке, на которой можно было грести или плыть под парусом, тащить ее или везти по суше, отправившись хоть в Рим, а если бы я хотел, то хоть в Гонконг.
Ветер снова был попутным, и я поднял парус. Плесы стали шире, а вода солонее. Я хорошо знал эти места, так как однажды провел около устья Темзы две недели на парусной лодке. Как и сейчас, в одиночестве, с собакой, картой, компасом и холостяцким чайником.
