– Вот, еще есть телевизор! – Дмитрий включил пультом ТВ, заставив этим нехитрым способом посмотреть женщину сначала на пульт потом на экран. Он переключил на образовательный канал, хотя сначала хотел включить мультфильм, но вспомнив об американских мультиках, передумал.
– Сильно не увлекайся, лучше читай, а то затянет! – рассмеявшись, произнес он. – Американский ентертейнмент сильная вещь!
Впрочем Соня не собиралась «увлекаться», мелькающие картинки быстро наскучили, и она снова начала листать энциклопедию, как будто что то ища. И вот она нашла. Дмитрий присмотрелся – ближе к концу книжки было описание и детальные фотографии мужских и женских особей, с внутренним строением и различиями.
«Да она быстрее развивается чем я мог предположить…» – мелькнуло у него. Быстро пробежавшись по мужского организму, она остановилась на женском, долго и пристально рассматривая картинку. Дмитрий ждал, что же будет дальше. Даже та, легкая улыбка исчезла с ее лица. Она думала, и это было очевидно. Пауза затянулась, Дмитрий взглянул на часы.
– Это – женщина, – попытался объяснить он, – ты – женщина!
Соня еще немного подумала, и очень серьезно, возможно впервые с момента знакомства сказала не одно слово, а несколько:
– Я не женщина…
– Ого, вот так сразу! А кто же ты? Кто? Расскажи.
– Не знаю….пока, – она говорила прекрасно, медленно и четко выговаривая каждое слово. Ее голос звучал как старая добрая, всем знакомая мелодия, близка и знакомая, согревающая душу.
– Ну, хорошо, я не тороплю, согласен подождать! Немного, да и много не надо, ты очень быстро учишься. Просто удивительно!
В комнате горел свет, и только сейчас Дмитрий заметил, что все жалюзи опущены. Он тут же погасил свет, отчего в гостиной стало темно, поднял все жалюзи, впустив бодрящий солнечный свет внутрь. Косые лучи пробивались сквозь стекла и воздух комнаты, оставляя белесый след, падая на поверхности предметов в комнате, и умирая на них. После темной бесцветной ночи, девушка, возможно, впервые видела цвет нового для нее мира, и это не могло не потрясти даже ее таинственную душу.
– Красиво, – чувствами сказала она, неотрывно смотря куда-то вдаль, сквозь стекло окон.
– Вот видишь, уже озвучиваешь чувства… – порадовался за гостью Дмитрий. – Это очень по человечески… Иногда мы говорим умом, чаще именно это и оказывается ложью, поскольку мы обдумываем как все обернуть себе на пользу… а иногда чувством, – это редко оказывается неправдой. Но и откровенно, чувственно говорим мы, люди, все реже! – последние слова своей философской тирады Дмитрий произнес почти шепотом, глядя за окно, пытаясь там встретиться своим взглядом с Сониным. – Вот такая правда жизни…
– Почему? – стала вдруг неожиданно разговорчивей женщина. Дмитрий повернулся, и, улыбнувшись, заметил:
– Не все сразу! Только научилась хоть что-то понимать и говорить, и вот подай тебе ответы на все вопросы! Люди жизни проживают, не найдя и на половину ответов, а ты хочешь за ночь…
Он посмотрел на любопытную незнакомку, – она сидела теперь боком к нему, и лицом к окну. Детской наивности больше не было, – ни на лице, ни во взгляде. Вместо этого ее лицо выражало грусть и задумчивость, наложив маску мыслей на глаза.
«Да, в этом мире быстро взрослеют!» – почему то так подумал Дмитрий, глядя на еще более прекрасное в задумчивости лицо «Сони».
– Слушай, а давай наконец-то познакомимся, – предложил Дмитрий, – раз ты уже
