Сразу же после окончания школы Ольга сняла квартиру и объявила родителям в ультимативном порядке, что съезжает. Отец мгновенно заорал, даже не выслушав, чем Ольга собирается заниматься. Моя сестра спокойно ответила, что для рождения внуков мужского пола ему хватит двух правильных старших дочерей, которые к тому времени уже были выданы замуж. Полина даже уже родила Павлика. Шура пока не успела, но тогда считалось, что вскоре и она станет матерью, правда, до сих пор не стала.
Папа заявил, что Ольга не получит от него ни копейки. Она сказала, что ей и не надо. Сестра ушла, громко хлопнув дверью.
Я переехала к ней, еще не сдав школьные экзамены. Проживание в родительской квартире стало для меня невозможным. Папа вел со мной наставительные беседы (о запланированном для меня будущем), мама пропадала у Полины, помогая с внуком.
Я хотела учиться дальше, в этом меня полностью поддерживала Ольга, но папа и слышать не хотел о дальнейшем образовании кого-либо из дочерей, считая, что средней школы нам вполне хватит (для того чтобы рожать ему внуков, которые будут получать необходимое образование и работать в фирме). Маме опять было все равно. Или она пила уже тогда, а я этого не понимала?
Я не сообщала родителям, что съезжаю к Ольге. Я просто оставила записку, что ухожу навсегда, поскольку мои жизненные планы кардинально различаются с запланированным для меня отцом будущим. Как я узнала через несколько лет от мамы, отец даже не пытался меня искать, заявив, что теперь и я – отрезанный ломоть, и он умывает руки. Один-то внук уже был! И вторая дочь была правильно выдана замуж.
Но я не хотела сидеть на шее у Ольги, несмотря на то, что еще оставалась школьницей и ее гонораров хватило бы нам обеим. И на тот момент я еще не определилась со своей дальнейшей судьбой. Мне требовался совет взрослого мудрого человека, которого рядом со мной не было.
Напротив многоэтажки, где жили мы с Ольгой, возводила дом одна известная строительная компания. Теперь она известна и в Европе, и в Америке (благодаря и моим усилиям), но тогда еще не успела так расшириться и раскрутиться. Не знаю, откуда у меня возникла эта мысль (наверное, ее подсказал мой ангел-хранитель), но я прочитала в Интернете все, что там было написано о двух ее владельцах, и мы с Ольгой отправились к ним.
В результате я стала архитектором.
Перед тем как ехать в загородную клинику, я позвонила Ольге и пересказала разговор с мамой и главным врачом.
– Поезжай одна, – ответила сестра. – При мне она может не захотеть разговаривать. И я в любом случае не могу.
До меня доносился звон бокалов и смех, хотя Ольга явно отошла куда-то, чтобы со мной поговорить.
– А папаше так и надо, – добавила сестра.
Что почувствовала я, узнав о смертельной болезни отца? Ничего. На самом деле ничего. Мне было все равно. Я уже все доказала – и ему, и себе. Теперь я просто занимаюсь тем, что мне нравится, и занимаюсь успешно! Я нашла себя. А отец…
Прожил ли он жизнь, какую хотел? Не знаю. Мучает ли его хоть немного совесть? Не думаю. С другой стороны, человек из нефтяного бизнеса может считать удачей смерть по естественным причинам. Сколько его коллег погибли от пули киллера? Сколько умерло еще какой-то насильственной смертью?
– На похороны к папаше пойдем? – тем временем спрашивала моя любимая сестра.
– По-моему, об этом еще рано говорить, – заметила я. – Но надо будет сходить. Встречаться с ним я не буду, даже если позовет.
