13 энергий. Создание бизнеса из состояния осознанности - страница 3

Наверное, в это время происходило изменение моей ДНК – перепрограммирование моего жесткого диска, и все данные, записанные в подсознании, менялись.

Каждый удар сердца причинял невыносимую боль, она двигалась по всему телу и вдруг в какой-то момент стала медленно уходить. Впервые в жизни мне удалось отпустить боль, а вместе с ней и сковывающий страх. Страх, погружающий нас в состояние эмоциональной комы.

Мое дыхание изменилось – оно стало глубоким и исходило из живота. Казалось, что из моего сердца тянутся огромные вены, связывая меня со всей планетой. Слезы потекли по щекам. Так я не плакал с самого детства.

У меня сложилось четкое ощущение, что боль эта очень старая, накопленная за всю мою жизнь, и до сих пор у нее не было возможности выбраться наружу. А сейчас она выходила, заставив меня почувствовать себя снова живым, и, что иронично, в момент, когда я думал, что умираю.

И вот мои ноги снова обрели силу, живот ожил, и я мчался куда-то вдаль, как черный жеребец. Стало легко дышать. И все это происходило в ритме сердца, которое, наконец, освободилось от оков и погрузилось в свет.

Улыбаясь прекрасному видению, я уснул, и мне приснился странный сон. Как будто я находился в Нью-Йорке, в какой-то современной квартире, в обществе полуобнаженных людей и чувствовал себя ужасно одиноким. Это было настолько тотальное чувство одиночества, словно меня окружал бесконечный вакуум. На диване сидела женщина, рядом с ней был мужчина, должно быть, ее муж. Затем в комнату вошел еще один мужчина, сел к ним на диван, и женщина стала ласкать обоих. Из своего беспощадного одиночества и пустоты я смотрел, как они занимаются любовью, ощущая глубочайшую связь между ними. Соприкасаясь телами, они общались из сердца. Поразительно!

Проснувшись, я вспомнил о гигантском сердце, и мне открылся смысл этого сна.

Всю свою жизнь я был сосредоточен только на зарабатывании денег и никогда не задумывался о том, что мне действительно по душе. Я жестко критиковал своего отца за то, что он мучился на ненавистной работе и никак не реализовал свою страсть к моделированию самолетов. Но сам я был таким же! Мне никогда не нравилось заниматься производством шурупов – более того, я просто ненавидел эту отрасль. Я ненавидел свой завод и весь индустриальный район Тлалнепантла. Идя на поводу у своего разума, как и мой отец, я стал рабом своих страхов с той лишь разницей, что я даже не знал, что является моей страстью.

А сердце значило для меня не больше, чем просто слово в учебнике по анатомии. Я жил на автопилоте, словно управляемая кем-то марионетка. И что самое удручающее – до сегодняшнего дня я даже не осознавал, что кто-то дергает меня за струны.

Мне стало ужасно грустно: мало того что, дожив до 34 лет, я так и не познал себя, так я еще и не принадлежал себе. Я жил какой-то поверхностной жизнью с ложными, навязанными ценностями. Моими ежедневными переживаниями, кроме денежных вопросов, было нечто совершенно незначительное: покупка каких-то вещей, ответы на электронные письма, разговоры по телефону, общение в социальных сетях с малознакомыми людьми, блуждание в Интернете, игра в пасьянс на iPad, просмотр видео на YouTube и передач по телевизору. И вся эта мишура подкрепляла во мне чувство собственной важности!

– Боже мой, до чего же убогую жизнь я веду! – воскликнул я. Эти слова, должно быть, прозвучали как крик о помощи. В комнату тут же вошла Марго Чен.