Тишина. Вдвоем медленно шли они меж опустевших домов, ни в одном свет не горел. Все на площади собрались. Как каждый год было.
Ноги не слушались, сердце стучало набатом. Ладошка вспотела, но Рая не вырывала руки, лишь крепче руку старухи сжала. В последний раз человеческое тепло прочувствовать, в последний раз воздух полной грудью вдохнуть.
Пришли.
- Бутылек где? Со снадобьем, - Рая и не поняла сразу о чем ведьма спрашивает.
- Дома забыла, - так и остался он на столе лежать.
- Такова судьба твоя, девочка, видимо, - крепче руку старуха сжала. – Всю боль прочувствуешь.
Мгла кромешная, луна в тот самый миг скрылась за плотными завесами туч. Они вступили на площадь. Посередине вместе гроба, где сегодня днем Раю отпевали, камень поставили плоский. Красный. Не видно цвета в ночи. Но Рае думалось, красный он, не иначе. Столько крови в себя впитал.
Люди плотно друг к другу стояли, ровный коридор образовав. Шла Рая, дрожала, гордость призывая, не шла та, не отзывалась. Крепко за руку ведунья держала.
Глаза скосила, вздрогнула. И она сама из года в год в толпе людской стояла. И она сама глаза закрывала, не смея в лицо обреченной взглянуть. Лишь молилась, чтобы ее эта участь стороной обошла. Не обошла. Непрошенное воспоминание перед глазами будто видение встало.
Шумно, галдят вокруг. Она стоит, слезы текут, к маме тесно-тесно прижалась. Мама странная сейчас, не обнимает, ласкового слова не скажет, все смотрит на девушку, что на камне стоит. А что смотреть? Все знают, что будет. И Рая знает, она не маленькая уже. Восемь лет сегодня исполнилось. Взрослые часто разговоры вели, думая, что дети не понимают, не разумеют речей серьезных. Все Рая разумела, все-все, каждое слово, что тихими голосами за столом родители вели. Мама часто плакала, папа ругался. Рая тогда не понимала маму. Ну есть у них несчастье такое, что каждый год кто-нибудь с жизнью расстается, остальные-то живут! Разве жизни многих не стоят больше, чем жизнь одного? Она и маме тот вопрос задавала, да только та молчала в ответ, лишь по голове дочку гладила.
Ту ночь Рая хорошо помнила, не помогли ни снадобья ведьмовские, ни отцовские разговоры.
Как сейчас будто помнила. Вот стоит она в первых рядах с мамой, слезы текут все, текут. А почему текут, Рая и сама не знала. Страшно ей, домой хочется, чтобы мама рядышком с ней полежала, на ушко сказку шептала. А уйти нельзя, большая уже. Это только маленьких с собой не берут, остальные все должны присутствовать. Мама тоже дрожала, но глаза сухими были. Рая все на лицо мамино смотрела. На девушку страшно было. Будто привидение, их ребятишек часто ими пугали, по ночам даже в туалет боязно ходить было. Стояла девушка на камне плоском, голову вниз опустив, платье белое длинное в темноте светится.
Гром грянул! Люди замолкли мигом.
Кромешную тьму озарил свет солнца мертвых. Полная луна выплыла из-за облака и более не исчезала в тот час.
Возле девушки человек появился, в черном весь. Рая украдкой смотрела, к маме тесно прижавшись. Встал тот человек позади девушки, руку ее поднял, резкое движение сделал. С запястья девушки крупными каплями кровь закапала. Люди стояли, не шевелясь, вздохнуть боялись. Рая тоже боялась. Странным ей казалось, что молчит девушка, больно же должно быть, когда так кровь капает. Рая раз руку сильно порезала, долго болела, хоть кровь и не текла так сильно.
