Вторник
На следующий день дети решительно настроены не пропустить дискотеку, а я – не проспать наш с мужем шанс. Тот же собирается сразу после дискотеки на охоту за гекконами – преотвратительными полупрозрачными тварями телесного цвета с кожей, через которую видно не только капилляры, но и внутренние органы. Но муж их просто обожает! Я удивляюсь иногда его стандартам красоты. Когда он притаскивает домой медянку, ужа или паука и говорит, что они «ну просто красавицы», то точно такие эпитеты в отношении меня вызывают, мягко скажем, замешательство.
К гекконам у Кристиана особая страсть, потому что в наших краях они не водятся, и поймать их можно только в отпуске на море. Они появляются с наступлением темноты – как раз тогда, когда можно уложить детей в кровать и, наконец, приступить к нашему эксперименту. От мысли, что какие-то гекконы могут помешать нашему личному счастью, я не люблю их ещё больше, но ничего поделать не могу. Боюсь, что, если поставлю мужа перед дилеммой: или вопросы для укрепления брака, или полупрозрачные твари, он сделает неправильный выбор. Поэтому иду проверенным женским путём: после сытного обеда предлагаю мужу поспать, чтобы вечером сил хватило на всё: и на гекконов, и на эксперимент.
– Дети! – прошу мальчиков после дневного похода в ресторан, – Родителям обязательно нужно отдохнуть, чтобы мы вечером все вместе смогли пойти на дискотеку. – Понятно?
– Понятно! – они послушно кивают.
– Если хотите, можете даже поспать, – надеюсь на невозможное. – Если не хотите, тихонько поиграйте в своей комнате. Договорились?
– Договорились! – послушно отвечают сыновья и уходят к себе в комнату.
Мы с мужем многозначительно переглядываемся. Неужели и на нашей улице праздник? Мозг освещает вспышкой шальная мысль о том, чтобы задать вопросы прямо сейчас, но что мы будем делать, если любовь вдруг пробудится в нас со страшной силой? Конечно, лучше, если дети в это время спят, а мы –нет. Для этого нужно, чтобы дети сейчас играли, а мы с мужем спали, –размышляю я, вгоняя себя в дрёму.
– Мама, вы уже выспались? – звучный голос младшего сына будто обухом бьёт по голове.
– Даниель, ты что? Десяти минут не прошло!
– Мы уже наигрались! И я есть хочу!
– Как? Мы же только что с обеда!
– Пойдём на море крабов ловить! Заодно и поедим! – включается Саша, тормоша папу за плечо.
– Я не хочу крабов! Я хочу кашу, как дома, с коричневым сахаром! – заводит свою шарманку Даниель.
– Папа, а крабы вкусные? – продолжает Саша. – Папа, ты ел когда-нибудь крабов?
Муж недовольно бормочет в полусне, чтобы все оставили его в покое, в том числе и крабы. Дети не умолкают: «Мы на море не спать приехали!» Справедливо замечено! Учитывая то, что эксперимент оказывается снова под угрозой срыва (ведь с невыспавшимся мужем бесполезно вести разговоры об отношениях), самоотверженно увожу детей на море. «Тёплое шелковистое одеяло…» «Слабое убаюкивающее подводное движение …» «Шоколадно-коричневая земля с бахромкой белой пены внизу…» – пульсируют цитаты из Даррелла. Он был прав в отношении каждого слова, каждой буквы. Шоколадно-коричневым берег становится из-за миллионов водорослей, выброшенных прибоем. С нашего пляжа их убирают рабочие, а по его краям темно-коричневые ленты, похожие на магнитофонные, окутывают прибрежную полосу и, постепенно высыхая на солнце, превращаются в серо-пепельную труху. А волны действительно, как одеяло, убаюкивают, погружают в сон. Нет, спать никак нельзя! Тем более на воде! Возвращаюсь к детям, играющим на берегу.
