17 писем А. Толкачёва к студентам - страница 40

Страна Советов всегда делала всё самое большое, всегда стремилась всех «заткнуть за пояс». Наша волгоградская Мать была много больше американской Свободы французского происхождения. В 70-х годах она была самой большой статуей в мире! Представьте – только меч имел длину 33 метра! (Видимо, стремление всем «забить баки» – особенность национального характера издревле: если пушка, то – Царь, хоть и не стреляла, колокол – тоже Царь, хоть и не звонил). Меч – тридцать три метра, и вес его чуть ли не 10 тонн!

А тут – весь монумент высотой всего 16 метров. Для Вучетича этот монумент, видимо, был только «разминкой» перед «большим прыжком». «В рамках социалистического реализма» были сделаны фактуры овчинных полушубков и ватных стёганых штанов, а ботинки на одном из героев были аккуратно зашнурованы, и бетонные шнурки кокетливо завязаны «бантиком». Время, меж тем, неумолимо делало своё дело – постамент местами порос травой, а кобура пистолета грозила отвалиться.

Фото на память: «Я там был»

Может быть, именно тогда я задумался о степени условности в монументальном искусстве. Ведь в данной скульптурной композиции главный официальный скульптор Советского Союза механически и фотографически увеличил мужиков-натурщиков до какого-то размера. Где же предел подобного увеличения? На мой взгляд, «мужики в полушубках», вылепленные «академически, в рамках социалистического реализма», выглядят псевдонатурально и смешно. Правильные пропорции их фигур кажутся нелепыми, а шнурки на ботинках и дырки на ремнях вызвали тогда недоумение и печаль. Всё это почему-то напомнило мне висящие в деревенских домах портреты, старательно срисованные художниками-дилетантами с маленьких любительских фотографий.

Фотоэтюд «Я и валенок»

Тщательно подобранные и одетые-обутые натурщики «пёрли» из монумента фальшивостью поз и мимики. (Через некоторое время я видел в разных странах живых людей, зарабатывающих на жизнь тем, что они имитируют собой скульптуры. И это даже умиляло. Здесь же мёртвый бетон имитирует живых натурщиков, застывших в театральных позах. И это неприятно). В чём же дело? Где проходит грань между искусством и подделкой? Чем старательней вылеплены жилы на «мужественных» руках, чем правильнее висят гранаты и автоматы, тем больше меня это «напрягает». Это даже не натурализм. Если бы подобный памятник сваял в натуральную величину какой-нибудь сельский умелец, мне был бы понятен его наив. Но подобной бездушной и бездумной халтуры я не мог предположить даже в Вучетиче. И ведь утверждали проект разные комиссии и советы на самых разных уровнях, вбуханы огромные государственные деньги в эти «штаны и валенки»! Потом, конечно, было торжественное открытие монумента, и люди искренне возлагали цветы. Цветы возлагали, конечно же, не монументу, а своей памяти, как, например, совершенно истово молятся, глядя на икону, не имеющую никакой художественной ценности.

Да, ребята, что-то далеко от темы меня увело.

Вскоре, будучи в Волгограде, я увидел и Родину-мать, но, слава Богу, только издали. Большое видится на расстояньи, как сказал поэт.

Поскольку наша поездка курировалась Волго-Донским пароходством… Смотрите, как интересен наш язык – пароходов нет, а хорошее слово «пароходство» осталось. В самом деле, не в «теплоходство» же его переименовывать! Так вот, повезли нас по Волге на место, где кто-то придумал «возлагать» (не знаю соответствующего слова) на воду цветы и венки в память о погибших защитниках Сталинграда. Глядя на город и статую с борта теплохода, мне пришла кощунственная мысль, которой я испугался. Так уж мы были устроены и воспитаны, что высказывать свои сомнения в правильности решений Партии и Правительства – себе дороже. Мои же сомнения, вдобавок, касались священного места, места памяти народной о тысячах и тысячах погибших в этой чудовищной битве. Да, это место придумали и соорудили