1812, год зверя. Приключения графа Воленского - страница 6

– Если эти проходимцы обманывают своего государя, то что стоит им обмануть англичан? – с сарказмом промолвил Александр Павлович.

– С этической точки зрения – ничего, – подтвердил я сомнения императора. – Но есть и финансовая сторона дела. Англичане держат векселя, выписанные Веттерштедтом и Адлеркрейцом. И они будут предъявлены незамедлительно, если вдруг кронпринц решит, что союз с Наполеоном для него выгоднее, чем с Россией. В случае же подписания русско-шведского договора англичане обещали уничтожить векселя.

– Хорошо, – с улыбкой промолвил государь.

– Впрочем, ваше величество, – продолжил я, – полагаю, что в этой части наши рассуждения носят гипотетический характер. Я уверен в том, что Жан Батист Бернадотт принял окончательное решение встать на сторону России. Осмелюсь утверждать, ваше величество, намерение шведского кронпринца настолько твердое, что не изменится ни при каких обстоятельствах. Таким образом, теперь речь не идет о том, подпишет или не подпишет Бернадотт союзный договор – он непременно подпишет, – а речь идет о том, как добиться от него еще больших уступок и не дать ничего взамен.

– Не слишком ли излишняя ваша уверенность? – спросил император.

– Осмелюсь повторить, ваше величество, я уверен, Бернадотт не изменит решения, – стоял на своем я.

– Но откуда у вас такая уверенность? – строгим тоном спросил государь.

– Ваше величество, я много думал о характере и складе личности Жана Батиста Бернадотта, сопоставлял с теми сведениями, которые получали о нем по дипломатической и секретной линиям, и пришел к выводу: наступил момент, когда Бернадотт решился окончательно порвать с Наполеоном, а при необходимости выступить против французского императора.

Государь вышел из-за стола, я поднялся и вытянулся в струнку. Император сделал несколько шагов по кабинету и недовольным голосом произнес:

– Так вы полагаете, что император должен руководствоваться тем, что вы себе измыслили о характере шведского кронпринца?

Я не успел ответить, как Александр Павлович продолжил с сомнением в голосе:

– Впрочем изложите свою точку зрения. Будет любопытно послушать.

Он вернулся за стол и жестом разрешил мне сесть. Откинувшись на спинку кресла, император вытянул вперед руку и принялся выбивать беззвучную дробь по столешнице.

Душевный трепет охватил меня. Что, если и впрямь мои соображения о характере шведского кронпринца – всего лишь плоды воображения, не имеющие ничего общего с настоящим Бернадоттом? Я смутился, но вдруг словно со стороны услышал собственный голос:

– Ваше величество, Бернадотт – единственный из маршалов Наполеона, который не обязан Наполеону своим возвышением. Он получил полковничьи эполеты в августе 1793 года. Через год он получает высший чин французской революционной армии – чин дивизионного генерала. Он из тех генералов, которые считали Наполеона «паркетным» генералом. Бернадотт необыкновенно энергичен, владеет непревзойденной силой убеждения и при этом тщеславен сверх всякой меры. Он прославился как бесстрашный солдат и мудрый полководец. Полководец, который сперва думал о жизни своих солдат, а потом уже о победе! И солдаты боготворили его. Брось он клич, и его армия безоговорочно пошла бы за ним. И оглядываясь назад, он не вспоминает о тех, кто оказался в опале или – хуже того – был казнен. Он думает о том, что, будь у него в нужный момент чуточку больше дерзости, он бы занял в истории то место, которое занял Наполеон. В течение длительного времени его терзает жгучая обида на судьбу, а за этой обидой скрывается обида на себя самого, он не может простить себе того, что упустил свой шанс, упустил шанс самому взойти на французский трон. Он вынужден признать, что из-за собственной промашки на всю жизнь остался на вторых ролях, при том, что Наполеон терпеть его не мог и всегда отодвигал на третьестепенные роли. Военная карьера Бернадотта представлялась ему драмой, и эта драма усугубляется перипетиями в личной жизни. По иронии судьбы Бернадотт женится на Дезире Клари, красавице, первым мужчиной которой был Наполеон.