1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - страница 30

Вскоре на его стол легли донесения о том, что ряд аварий на оборонных предприятиях Ленинграда и области не являлись нарушениями техники безопасности, а носили диверсионно-вредительский характер. Так в 1934—1935 гг. на заводе № 52 в Колпине произошло несколько взрывов: 17 апреля 1934 года – взрыв в мастерской просевки порохового состава цеха дымных порохов, погибло шесть человек, двое получили сильнейшие ожоги, убытки составили 5 тысяч рублей; 13 мая 1935 года – взрыв в мастерской динамитного цеха, погибло шесть человек, убытки 18 тысяч рублей. Были взрывы на оборонных заводах и в августе 1935 года[90]. Прежнее руководство ЭКО УГБ УНКВД якобы представило эти аварии как результат нарушения техники безопасности. Сейчас же чекисты смотрели на события двухлетней давности иначе, видя в них исключительно диверсию и вредительство. К тому времени «подоспел» и арест Миронова, который уже на первых допросах в Москве зачислил Молочникова и Ржавского в число своих пособников. 2 сентября 1937 года по приговору выездной сессии ВК ВС СССР в г. Ленинграде А.Л. Молочников и Я.П. Ржавский были расстреляны.

Дело Молочникова – Ржавского оказалось настолько серьезным, что при отправке его в архив один из следователей (Мигберт) составил особое предписание начальнику 8-го (учетно-регистрационного) отдела УГБ УНКВД М.А. Егорову: «Прошу держать его (архивно-следственнное дело. – Прим. авт.) на особом учете, не выдавая на руки никому без санкции начальника УНКВД ЛО комиссара ГБ 1-го ранга Заковского»[91].

В 1937 году вновь всплыли декабрьские события 1934 года. 30 апреля 1934 года был арестован бывший начальник Оперативного отдела УГБ УНКВД А.А. Губин. В начале июня 1937 года он стал давать «признательные» показания: «После смерти Кирова Паукером при моем участии был убит Борисов с целью сокрытия следов убийства, так как Борисов являлся единственным свидетелем убийства Кирова». Губин назвал своих соучастников: бывших – начальника 1-го отделения оперода Хвиюзова, оперативного секретаря оперода Н.С. Максимова, сотрудников 2-го (оперативного) отдела УГБ УНКВД Д.З. Малия и Н.И. Виноградова[92].

Два последних чекиста сопровождали личного охранника Кирова М.Борисова в его поездке в Смольный, на допрос к Сталину. Их уже арестовывали в декабре 1934 года. Тогда следствие, которым руководил начальник 3-го отделения ЭКО ГУГБ НКВД И.И. Черток, пришло к заключению, что причиной смерти охранника стал несчастный случай во время аварии автомобиля. Малия и Виноградова освободили, и они продолжали служить в органах НКВД.

В июле 1937 года Малия и Виноградова повторно обвинили в убийстве Борисова. Из показаний шофера Кузина (данных после допросов «с пристрастием») выходило: «Малий во время движения якобы вырвал у него рулевое управление, резко направил машину вправо, в результате чего произошло столкновение с домом и при этом Борисов погиб»[93]. Поначалу они отрицали эти показания, но через месяц оба заявили, что совершили это преступление по заданию контрреволюционной группы. Убрать Борисова им якобы поручил бывший начальник оперода УГБ УНКВД ЛО А.А. Губин. На судебном заседании Малий и Виноградов отказались от прежних показаний, заявив судьям: «Показания дали с целью сохранить собственную жизнь». В сентябре 1937 года их расстреляли. Тогда же был расстрелян еще один чекист, участник событий 1-го декабря 1934 года, бывший «прикрепленный» охранник Кирова (к моменту ареста начальник отделения механической связи УНКВД) Л.Ф. Буковский