В посаде Щурово жили не только одни старообрядцы различного толка, но и много было среди них евреев. Не зря же у них в центре поселения напротив парка стояла синагога ― свой храм. Я его не застал. Он был разрушен, возможно до моего рождения. На его месте сейчас находится дом моего учителя.
Евреи в большей своей массе врачевали, занимались шитьем обуви, клали печи, плотничали, то есть были ремесленниками. Мои деды, дядьки, да и отец тоже занимались ремеслом. Дед Иван Павлович мог подшить сапоги, отлично справить печь, даже срубить дом. У него руки, как сейчас говорят росли из нужного места.
Тех евреев, которые из посада во время Великой отечественной войны не убежали, фашисты расстреляли на одном из Цегельников. Мои родственники уцелели и немецкую оккупацию пережили благополучно. Я не знаю пострадавших. Правда, тогда среди них специфических имен, исподволь указывающих на еврейскую национальность, уже не было. Сплошь одни Иваны.
У нас в заводском общежитии среди основной массы русских, работающих по лимиту, однажды случайно затесался еврей с непонятным именем Беник и, что очень странно, штаны не протирал: устроился на работу кузнецом в горячий цех, трудился неплохо. Парень прибыл в Москву из южных краев страны с местечка под названием Куба. Причин, толкнувших его покинуть родной поселок и отправиться за тысячи километров, я не знаю. Ну, не для того же, чтобы вместе со мной носить в журнал: «Юность» стихи и мечтать о том, что их однажды напечатают?
Моя кровать и его стояли напротив, Беник среди других ребят, ― в комнате нас проживало шестеро человек, ― в друзья отчего-то выбрал меня. Это ни о чем не говорило. Возможно, я был ему интересен, так как тоже писал стихи, а еще он любил со мной разговаривать. Наши беседы могли длиться часами.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
