Женившись, я, конечно, хотел получить квартиру трехкомнатную, правда, для этого нужна была хотя бы справка из поликлиники о беременности жены. Но, ее у нас не было, и достать эту самую бумажку просто так было невозможно, пришлось смириться.
На первый взнос за однокомнатную квартиру я деньги заработал лично, а вот при изменившихся обстоятельствах, ― желании приобрести двухкомнатную, ― мне недостающую сумму дали мои родители и родители жены. Она была небольшой. Однако главное это добровольное участие двух сторон.
Основная масса нуждающихся семей получала квартиры бесплатно, но для этого необходимо было, подав заявление и другие нужные бумаги, лет восемь «отстоять в очереди». Например, пышнотелая соседка ― подруга Таисии Яковлевны даже при наличии двоих детей не имела права на квартиру, так как жилплощадь у нее по квадратным метрам ― соответствовала нормам. Лишь замужество женщины могло изменить ее положение. Я, однажды случайно встретившись с Таисией Яковлевной, на одном из шумных рынков девяностых годов, узнал, что та времени зря не теряла и своего добилась.
– Ей, получить трехкомнатную квартиру помог мой брат! ― выкрикнула с жаром бывшая соседка: ― Если бы не он, то ждать ей, пождать до скончания века. ― Тут Таисия Яковлевна оказалась права: жилой квартал напротив завода и дом, в котором мы тогда жили, начали рушить лишь лет через пятнадцать при строительстве новой ветки метро. Я, как-то с Марией ездил туда. Мы правильно сделали, что не стали испытывать судьбу и вовремя озаботились покупкой кооперативной квартиры, это позволило нам решить проблему жилья в течение двух лет.
Я помню, как нам вначале показали место, выделенное под строительство нашего дома. Месяца два-три мы «лицезрели» большой деревянный барак, затем жильцов из него выселили и строение развалили.
Мне и Марии «любоваться» нагромождением бревен, досок и другого мусора было неприятно, в голову лезли мысли, что возможно, когда-то в этом бараке могла жить моя мать, когда девушкой после войны работала на литейно-механическом заводе. Он находился недалеко от нашего будущего дома.
Однако я оказался не прав и однажды о том, заикнувшись, узнал от Марии, что родительница, бывая в Москве, и прогуливаясь с нею и детьми, показывала моей жене старое добротное пятиэтажное из красного кирпича здание. Оно цело до сих пор.
В настоящее время, я, отправляясь к станции метро пешком, всегда прохожу мимо него и вижу в проемах светящихся окон тени людей. Здание, как и раньше, используется под общежитие. Только теперь им литейно-механический завод уже не владеет. Он закрыт. На его гектарах идет мощное строительство: воздвигают многоэтажные дома. В одном из них с семьей будет жить моя дочь. Они уже оплатили первый взнос по ипотеке и ждут заселения. Время не стоит на месте, я чувствую ветерок его дней у себя на лице, когда, забравшись в автомобиль, спешу к себе на малую родину в Щурово посетить могилы своих родных и близких.
Литейно-механический завод, как я помню, тогда изрядно дымил, что тот паровоз, а то и целая дюжина, закованных в бетон машин. Это было связано с тем, что на нем работали еще довоенные очень старые мартеновские печи. Правда, что нас успокаивало: их должны были закрыть и заменить менее вредными – конверторными, а еще наш дом планировали расположить несколько в стороне, на проезде, гипотенузой соединявший центральную довольно шумную улицу с другой перпендикулярной к ней ― тихой и спокойной. Проезд этот пролегал через зеленый массив тополей, кленов, яблонь и множества низкорослых вишен, в цветущих кудрях которых на зорьке, очень классно пели соловьи, разнося свои трели по всей округе.
