– Что-то Ленка запропастилась с твоим «колобком»?, – больше для поддержания разговора чем из-за беспокойства спросил я у Снежаны.
Та небрежно махнула бокалом и молвила:
– Да ничего с ней не станется… Я уже с шефом поработала сегодня… А на двоих у него пороха не хватит… Максимум он ей виды из окна своего кабинета покажет… У нас же тут офис на 72-м этаже…
– Ясно. Тогда пойдём что ни будь куснём, пока всё не съели, – предложил я своей подруге.
Та с удовольствием подержала мою идею и мы направились к фуршетным столам, пока там было немного народу.
За перекусом, Снежана рассказала мне о пристрастии своего шефа использовать девушек в качестве трибуны…стоя перед видовым окном… на самом краю верхатуры…взирая победно на Москву…и «провозглашая речь» в стиле картины «Ленин на первом съезде Советов»…., ха-ха. Явно намекая, что Ленке не избежать сей участи, а учитывая, что «оратор» был уже … «осушен» Снежаной, то его «выступление» с новой «трибуны» может быть затяжным и эту саму «трибуну» может неслабо так утомить.
Тут я заметил, как с нами поздоровался издалека один мне знакомый представительный хлыщ и Снежана тоже ему ответила.
– Послушай, Снежана…ты же и Артемия Тараскина знаешь?, – осенила меня тогда мысль.
– И очень хорошо…Он же шеф моего шефа, – ответила Снежана, прожёвывая половинку перепелиного яйца, с кусочком сливочного масла и горкой чёрной икры на нём.
– И что можешь про него сказать?, – спросил я её с интересом, одновременно отдавая должное канапе с кусочками дальневосточного краба.
– Да ничего особенного… Ну что слышала от шефа и других…, – ответила Снежана, и дожевав, начала свой рассказ о Тараскине:
– Легендарная личность… самый молодой, в своё время, член ЦК, где возглавлял пять лет назад рабочую группу по модернизации экономики СССР, а именно в сфере ЭВМ. Позже, создал свой кооператив и начал завозить крупные партии персоналок… Продавая их не выше госцены, а это от одной тысячи рублей и выше… Скандал разразился, когда он уплатил партийный взнос в размере нескольких тысяч рублей… ОБХС стало «копать» и вылезло наружу, что он скупал их в Западной Европе и США по бросовым ценам, не дороже ста долларов за штуку, так как они были подержанные или морально устаревшие, а тут продавал за рубли, покупая валюту у Госбанка СССР по официальному курсу и наживал на одном ПК не менее 900 рублей!
Конечно, он ничего формально не нарушил. Просто никто тогда свободно валюту купить не мог. А он, пользуясь фактически своим положением, мог.
И он даже оправдался, что якобы «старые» ПК, которые он привозил, были исправны и имели гарантию в один год от его кооператива. И к тому же, они были более совершенны, чем производимые ПК у нас. А ещё, он оправдывался, что других нам на Западе тогда просто не продавали, а в СССР на них был колоссальный спрос и дефицит.
Но всё равно скандал был громкий… Тараскин чуть не поплатился за это партбилетом и местом в ЦК… Но удержался благодаря поддержки нового Генсека, которому нравились такие молодые прохвосты…, – как сказал шеф.
Затем, когда кооперативу Тараскина, отказали в продаже валюты из резервов Госбанка, он реализовал вместе с Боровиком идею товарно-сырьевой биржи. Через которую стал продавать на Запад весь наш отечественный неликвид в обмен на те же ПК и другую устаревшую офисную технику. Когда биржа заработала на всю мощь, и он снова попал в фавор и даже стал кандидатом в члены Президиума ЦК, то снова случился скандал. Дело в том, что через биржу запрещалось продавать стратегическое сырьё, к которому относился в том числе лес-кругляк и необработанный металл. И вот выяснилось, что огромные партии топоров, лопат и ломов уходят через биржу в Японию. Да в таком количестве, что можно уже было сорок раз всю Японию перекопать и вырубить. Оказалось, что металл идёт там на переплавку, а черенки лопат и ручки топоров идут на стружку для производства мебели.
