2 – 2. Мы против нас - страница 25

Я присматриваюсь, стараясь угадать, проверка это или он говорит искренне.

– Как раз пропустил завтрак, – киваю, повернув к Бартону такую же серьезную мину.

На лице декана мелькает короткая, как вспышка, улыбка.

Поесть в столовой кампуса в такую рань обычно нечего, но автомат с кофе работает бесперебойно. Я направляюсь за порцией, минуя пустые кафедры на втором этаже.

Саманта идет быстрым шагом – почти бежит. Останавливается, секунды о чем-то думает и продолжает путь.

Я замечаю ее еще издали и удивляюсь тому, как легко определил по одной только походке, что это Сэм. Черты лица пока видны плохо, волосы спрятаны под капюшон светлой толстовки. Я странным образом запомнил почти всю одежду, в которой она появлялась с начала года, но эту бесформенную кофту вижу впервые. Крошечное тело растет, пока расстояние между нами уменьшается. Ярдах в двадцати она поднимает голову и врезается взглядом в мое лицо. Глазами, в которых все еще полыхает ярость.

Еще вчера, перед тем как надраться, я пообещал себе поговорить с ней о нашем прошлом. Стоит ли делать это сейчас, когда ее желание убить меня кажется почти осязаемым?

Дверь одной из аудиторий отворяется точно между нами.

Я слышу, как по полу выстукивают каблуки, но не замечаю мелькнувшую сбоку фигуру, пока в коридоре не звучит женский голос:

– О, привет, давно не виделись!

Зеленые глаза нехотя отрываются от моего лица и смотрят в направлении голоса.

– Привет, Чарли. – Сэм сдержанно улыбается, ни на дюйм не меняя положение, в котором стоит. Даже голову не поворачивает.

Язык ее тела кричит о том, что причина пропущенной пары стоит перед ней и какая-то хер откуда взявшаяся знакомая путает ей карты.

Однако знакомая оказывается догадливой. Я скольжу по лицу девушки мимолетным взглядом, но успеваю заметить, как она кривит рот в понимающей усмешке.

– Мистер Аткинс разрешил заниматься проектом, пока не начались занятия кружка. Мне нужно отлучиться минут на десять, а ключ он забрал с собой…

– Иди, я побуду здесь, – бросает Сэм, сделав правильный вывод из ее затянувшейся тирады. – Десять минут.

– Спасибо!

Девушка убегает к лестнице, а мы все так же молча стоим, вперившись друг в друга взглядами.

Сэм первой выходит из ступора: хватает меня за рукав кофты и, распахнув дверь, толкает внутрь.

Громкий стук действует на меня отрезвляюще: проходит головная боль, от которой с утра пришлось спасаться аспирином; сон снимает как рукой; тело накрывает окрыляющая бодрость, что живо подхватывает поникший дух. И никакого «Ред Булла» не понадобилось.

Судя по ее лицу, мы снова должны спорить. Как бы меня ни достали эти традиционные стычки, я должен хоть как-то на них реагировать, чтобы не быть слишком бесстрастным. Чтобы не видеть, как равнодушна она.

Наверное, нет ничего хреновее безразличия человека, из-за которого твою грудь будто растормошили и вырвали из нее половину.

Спустившись на стул перед одним из мольбертов, я смотрю на Сэм и собираюсь задать ей вопрос о том лагере в лоб.

«Ты помнишь, кто я? Ты просто играешь, Кэрри, или действительно что-то чувствуешь?»

Пальцы девушки хватаются за край капюшона, высвобождая волосы цвета вина, которым я заливал желудок и оползень в грудной клетке прошлой ночью.

– Надень обратно, – ворчу, переводя взгляд на бесформенную толстовку. – Или собери их. Похожа на чучело.

Я знаю, что она отреагирует. Начнет возмущаться, спорить, отбросит подачу привычным способом. Но в ответ Сэм только поджимает губы, шумно вдыхает воздух и одним махом расстегивает молнию. Огромный мешок спускается с плеч прямо к ногам, оставляя похудевшее за ночь тело в одной футболке.