2 – 2. Мы против нас - страница 7

Когда Кэр спросила прямо, пойду ли я с ней на вечер, пришлось отказаться. И дело не только в моем настоящем имени. Эта тайна не шла ни в какое сравнение с тем, что я прятал с шести вечера до полуночи.

Взамен я предложил ей устроить танцы в доме на дереве.

Телефон с тремя динамиками, пауэрбэнк и Spotify 3.

– Что будем танцевать? – с улыбкой спросила гостья, встав в позу – отбросила разноцветные пряди за спину и уперла руки в бока.

– А что ты умеешь?

– Всего понемногу, – пожала плечами, ритмично качнув ногой под мелодию, заигравшую в динамиках. – Вальс, хастл, когда-то даже училась бить чечетку.

– А танго?

– Танго? – Она удивленно вскинула брови, неуверенно улыбнулась и качнула головой. – Таких талантов у меня нет.

– А я не умею бить чечетку. Ты говоришь – талант.

– Значит, танго умеешь, – кивнула, не то спрашивая, не то утверждая.

– Научить?

Недоверие, с которым меня разглядывала Кэр, длилось не больше пяти секунд. Лицо расцвело в озорной улыбке, руки потянулись вперед, и только когда я схватился за ее ладонь, следом потянулось остальное тело.

Она была ниже дюймов на десять, но чтобы коснуться ее лица, достаточно было опустить голову и приподнять почти невесомое тело.

– Попробуй…

Я кое-как нашел в себе силы отстраниться и протянул низким голосом, понимая, что учить мне ее хочется совсем не танцам:

– Подождем, пока тебе исполнится шестнадцать.

– Какая связь между танго и возрастом? – невинно уточнила Кэрри, будто в самом деле не догадывалась, что со мной делало одно только слово «попробуй».

– Так ты про танго? – парировал в том же духе.

Слова про возраст были попыткой отвлечься. Меня никогда не волновало, сколько лет девушке, пока все они были моими ровесницами или на пару лет старше. Я слышал, что в каждом штате есть свой возраст согласия, но до сих пор мне и в голову не приходило, что я могу испытывать совсем не платонический интерес к девушке, чьим развлечением, судя по внешности, до сих пор вполне могли быть и куклы. Но, посмотрев ей в лицо, что в доли секунды начисто стерло ту детскую непосредственность, я понял: возраст согласия – это просто юридический термин, который не смог бы меня удержать, знай она, кто я на самом деле.

Я так же трусливо молчал, а через две недели собирался уехать за тысячу миль отсюда, не оставив ей ни единого контакта для связи.

Уже тогда она слишком мне нравилась, чтобы вдобавок к разбитому сердцу воспользоваться ее телом. Но чувства были еще недостаточно крепкими, чтобы решиться рассказать всю правду.

Урок продлился чуть больше часа. Кэр отлично танцевала хастл, в котором прослеживалось немало общего с танго. Несколько сложных элементов, которыми я ограничился на первом уроке, она усвоила с первого раза.

– У тебя неплохо получается, – улыбнулся после финального прогона танца. – Еще года три упорных тренировок, и мне будет не стыдно танцевать с тобой на людях.

Она не осталась в долгу:

– Вот как? Тогда как насчет того, чтобы сделать это через три года?

– Уверена? Может, дать тебе еще немного времени? Чтобы ты показала мне, кто королева милонги. Пяти лет, наверное, хватит.

Решив подразнить ее, я и подумать не мог, что следующая наша встреча в качестве танцоров случится как раз через пять лет.

Такой способной ученице вполне могло хватить и «пары уроков в старшей школе», о которых Сэм упоминала, перед тем как удивить меня в тот вечер.

Мы собирались закрепить пройденное еще парой-другой танцевальных уроков, но было слишком много всего, что нам хотелось успеть. Для танцев уже не хватало времени.