Ежедневно в четыре часа пополудни фрау Гёт отправлялась на старую станцию очистки воды в чаще леса. Сегодня шел дождь, и ее обычная получасовая прогулка растянулась до сорока минут. С собой у нее были часы с репетиром[9], когда-то принадлежавшие ее дедушке. Часы как всегда работали безукоризненно. Она видела, что опаздывает.
Понадобилось много лет, прежде чем станция – L-образное сооружение, состоящее из трех зданий с рифлеными крышами и покосившимися стенами – смогла снабжать водой Реклингхаузен. Водный канал иссяк за несколько лет до того, как родилась фрау Гёт. Чтобы туда не падали люди, канал засыпали щебнем и дровами, но, несмотря на все предпринятые меры, прошлой весной на этой свалке пропало как минимум двое детей из Дома. Они бродили по таявшим глыбам льда и провалились. Откапывать тела было слишком опасно, поэтому люди не придумали ничего лучше, чем установить кресты.
Лесная дорога к станции превратилась в грязевой поток. Он прерывался в десяти метрах от входа, там в луже плескались две маленькие птички. За каждым отряхиванием следовала пауза, как будто кто-то сделал серию снимков и теперь поочередно их перелистывал.
В мае снег шел без остановки, но сейчас, в начале июня, дождь его смыл. Дождь шел с востока, а значит, состоял преимущественно из черной грязи. Никто не знал о том, что происходит на востоке: некоторые говорили, что он обезлюдел, другие шептались, что там назревает что-то скверное. Фрау Гёт отбрасывала второй вариант, списывая его на давний страх немцев, мол, если грядет какая-то опасность, она придет с востока.
Приподняв серую юбку, чтобы избежать грязевых брызг, и одновременно следя за чулками, она шагнула на плиту перед дверью. Плита была надгробием с кладбища, когда-то принадлежавшего аристократам из закрытой северной части станции. Дверной замок, как и имя барона на надгробии, был давно растоптан.
Она заметила, что ведро с водой, в котором дети мыли ноги, покрылось коркой льда. Надо бы его сколоть. У фрейлейн Зигрид появилась работенка.
Дверь распахнулась – стоило лишь слегка ее толкнуть. В помещении царил тусклый свет, проникавший через высокие грязные окна. Но треть солнечных батарей на крыше все еще работала, и из-за того, что на одном из заводских зданий была действующая батарея, она сможет включить электрическое освещение, когда прибудут дети. Она с удовлетворенным кивком заметила, что флажки все так же висят, а демонстрационные доски на месте и надлежащим образом украшены. В маленькой коробочке за почтовым ящиком лежал конверт. Взяв его в руки, фрау Гёт почувствовала, как замирает сердце.
За следующие пятнадцать минут в ее голове пронеслись события двадцатилетней давности, начиная с того дня, когда она впервые прибыла в этот район и вызвалась волонтером в Дом. В те дни в Доме было светло, и он хорошо отапливался, а зеленая краска на стенах придавала ему вид весеннего цветущего леса.
Ее офис находился в комнате с высоким потолком, круглым окном и маленьким складным столом. На стене висело летнее расписание. Каждую неделю Ученики мастерили нагрудные знаки, их прогресс отмечался красными косыми чертами. На прошлой неделе темой уроков были самолеты. На этой – гигиена. Дальше будет стрелковая подготовка. Сегодня она ожидала девять Учеников: Бена, Луиса, Пола, Лукаса, Эмму, Мию, Ханну, Гарольда и Софию. Маленькая София приходила всего дважды, но остальные, посещавшие занятия в течение нескольких месяцев, были уже тертыми калачами. Для всех ребятишек у нее имелись Государственные карточки с указанием таких данных, как семейный доход, наличие братьев и сестер, проблемы со здоровьем, и – поскольку она была Главой Дома – доклады осведомителей об антигосударственной деятельности, связанной с их семьями. Она редко читала что-либо обвиняющее, потому что дети смутьянов нечасто получали привилегию членства в Доме. А оно действительно было привилегией.
