– Нет. Я этого не сказал. Вы пишете хорошо, и словом владеете, и чувство можете передать. Просто, если вы хотите стать писателем, вам придется забыть все остальное. И заниматься только писательством. Иначе – пустая трата времени.
Я не чувствую в себе сил и желания становиться писателем. На примере того же Веллера я убеждаюсь в том, что делу нужно отдаваться полностью. Только тогда может что-то получиться. Но полностью я отдаюсь только своей нынешней работе.
А знакомство с Михаилом Иосифовичем достойно отдельного описания. Принцип сработал все тот же – телефонный звонок от зрителя, только зритель уж больно интересный. Осень 2005 года. В ньюз-рум[2] входит Никита (шеф-редактор) и говорит:
– Илюш, тебе какой-то мужчина на телефон «25-го часа» звонил. Голос уж очень на Веллера похож.
– А кто такой Веллер?
– ?! Ты не знаешь, кто такой Веллер?!
– Никит, я понимаю, как упал в твоих глазах, но не знаю. Просвети.
– Это один из лучших, если не лучший современный российский писатель. Ты ничего не читал?
– Нет.
И тут звенит телефон уже у меня на столе. Поднимаю трубку.
– Здравствуйте. Это Илья?
– Да. Здравствуйте.
– Меня зовут Михаил Веллер…
С тех пор мы встречались много раз и всегда сожалели о том, что не встречаемся чаще. Я прочел почти всего Веллера и готов признать, что он – один из лучших современных российских писателей. Что касается короткой прозы, то тут равных ему просто нет. Я Михал Есичу уже говорил, и повторю здесь: «Чуча-муча, пегий ослик» – гениальный рассказ. Веллер звездочку с неба сорвал.
При каждой новой встрече Михаил Иосифович настаивает на том, чтобы я называл его просто Михаил, но у меня не получается. Один раз проходит, а дальше – нет…
То самое телефонное резюме по поводу моих писательских потуг я выслушивал от Михаила Иосифовича, находясь во втором терминале аэропорта «Шереметьево» и ожидая посадки на рейс Москва – Тегеран. За пару недель до этого позвонил Раджаб Сафаров – специалист номер один по этой стране – и предложил слетать в Иран, снять пару сюжетов. Мне тогда было, честно говоря, все равно куда лететь – лишь бы подальше от реальности. И я немедленно согласился. Замечу сразу, что парой сюжетов эта поездка не ограничилась.
Тогда как раз накатила очередная волна конфронтации между Ираном и США. Настолько, что наблюдатели всерьез обсуждали возможность бомбардировок. То Буш, то Ахмадинежад выступали с почти воинственной риторикой, и актуальность иранской темы в особых пояснениях не нуждалась. Короче говоря, прилетаем в Тегеран. Глубокая ночь, часа два, если не ошибаюсь. Раджаб Саттарович сделал так, что нас встретили по высшему разряду: ВИП-зал, мягкие диваны, чайкофе, печенюшки всякие. Расположились в ожидании. Дело в том, что визу для туристов там ставят прямо в аэропорту, и по этой гостевой визе можешь гулять по стране чуть ли не месяц. Вот мы и ждем, пока проштампуют. Но что-то очень долго ждем. Оказалось, что у нашего сопровождающего чистые страницы в паспорте закончились. Казалось бы – ерунда, но паспортный контроль в любой стране, даже для ВИПов – это гильотина. Договориться почти невозможно. Нависла реальная перспектива лететь ему обратно. А что мы, спрашивается, без переводчика и без контактов тут делать будем? Пьем чай, закусываем печеньем.
Два с лишним часа у Раджаба ушло на то, чтобы поднять с постели чуть ли не самого иранского посла в Москве, который выступил перед пограничниками с личным поручительством. Короче, штампанули ему прилет на свободный уголок в паспорте – и здравствуй, Тегеран!
