– Гранатами, огонь!
Со стороны могло показаться, что Макс запаниковал, а потому просто лупит по противнику всем доступным вооружением. Но это было не так. Макс прекрасно понимал, что и зачем делает, и преследовал две цели. Первая – набить как можно больше мутантов, чтобы их сородичи, видя груды мяса, получили более весомый пищевой стимул прекратить погоню, чем продолжать ее. Вторая – на некоторое время блокировать мутантов акустическим ударом от разрыва шумовых гранат, оторваться от них как можно дальше, чтобы еще более мотивировать их пожирать трупы своих же, а не гнаться за людьми.
Стоило бойцам метнуть пять гранат, и раньше чем они начали взрываться, одна за другой, канонир успел перезарядить пушку. Это было как нельзя более кстати.
– Огонь! – приказал Макс.
Еще один пинок отдачи придал немного дополнительной энергии буеру, а удар шрапнели разнес в мясо больше десятка мутантов. Погонщик мчался со всех ног, собаки тянули лямки, высунув языки, рабочие помогали толкать, но скорость все равно была меньше, чем нужно. Макс понимал, что если на группу Бориса напирают, то поддержать его огнем артиллерии не получится – банально не хватит времени.
– Перезарядка! – скомандовал Макс.
И тут его осенило. Если Борис не может рвануть напрямик сквозь квартиру первого этажа, то Максу ничего не мешает так поступить. Ведь артиллерия была не единственной эффективной силой против мутантов. Была и другая, которая в сегодняшнем бою еще в полной мере не была использована и не показала себя. Этой силой были собаки. И главное, что, в отличии от буера, собак не обязательно было вести в обход.
– Виктор, ты старший! – крикнул Макс самому опытному из стрелков. – Командуй пушкой!
– А ты? – не скрывая беспокойства, уточнил парень.
– Я с собаками к Борису. Не спроста ведь они палят!
– Ясно! – Виктор запрыгнул на палубу буера, а Макс, наоборот, соскочил в песок.
Окликнув собак громким свистом, он с разбегу запрыгнул на подоконник и скрылся в темном проеме давно выбитого окна. Десять собак, клацая стыками панцирей, не задумываясь устремились за ним.
Оказавшись в духоте занесенного песком помещения, Макс чуть притормозил, понимая, что зрение не сможет быстро адаптироваться к полутьме после яркого солнца. Так не ровен час и голову разбить. Но времени не было, поэтому пришлось двигаться в выбранном направлении на малом ходу, выставив вперед руку, и осторожно ставя ноги при каждом шаге. Пол не только был засыпан песком, но под его слоем скрывались трухлявые остатки мебели, зубьями торчали стекла от разбитого экрана телевизора, путались провода. Собаки тоже сбавили скорость, но им было легче благодаря чутью, да и панцири берегли от случайных повреждений.
Под ногой Макса проломилась какая-то доска, и он по щиколотку повалился в песок.
– Тьфу, зараза! – ругнулся он, доставая ногу, обутую в башмак из козлиной кожи.
Дальше путь преграждала старая рассохшаяся дверь, с щелями между досками такой ширины, что в них можно было палец просунуть. Макс без труда вышиб ее плечом, и рванул через комнату к противоположному окну, закрытому старыми деревянными жалюзи. Собаки за ним.
Присев, он глянул сквозь щель в жалюзи, убедиться, что не ошибся ни с выбором направления, ни с выбором точки выхода, хотя определял ее чисто на звук, по ружейным выстрелам. Собаки шумно дышали, рассевшись у него за спиной.
Группа Бориса застряла, связанная боем. Хрипуны напирали со стороны заправки, а бойцы, медленно пятясь, вынуждены были молотить по ним картечью из ружей и глушить гранатами. Остановить противника это не могло, но все же замедляло, что давало зыбкий шанс дождаться какой-то помощи. Без нее у группы Бориса шансов не было никаких. Если бойцы выйдут из боя, развернутся и рванут со всех ног к перекрестку, мутанты их все равно догонят, так как двигаются быстрее людей. А пять имеющихся у Бориса собак не могли всерьез изменить ситуацию в его пользу. Пятеро хороши для уничтожения прорвавшихся прыгунов, даже если тех двадцать. Но врубаться в плотную толпу хрипунов – маловато. Но это если пять. Пятнадцать – дело совсем другое.
