№ 3 - страница 16

***

Повторюсь, почти полтора года к тому моменту у меня практически никого не было. Ну и то, что было раньше, ни в коем случае не могло считаться чем-то серьезным. И вообще, в плане более-менее глубоких отношений я был абсолютным дилетантом. Признаюсь, была у меня одна дамочка, замужняя и старше меня на десять лет, с которой я сношался на регулярной основе на протяжении нескольких месяцев – она мстила своему мужу, я мстил сам себе. Однако потом, безо всяких видимых причин, мы просто перестали друг другу звонить, ничего не объясняя.

Были также периоды, два из них затяжных, продолжительностью примерно по полгода, когда я буквально пускался во все тяжкие. В те периоды я различными способами знакомился с дамами, причем меня не интересовал ни их возраст, ни социальный статус, ни семейное положение, даже внешность особой роли не играла; главным и необходимым критерием являлась их готовность и желание либо разово быть использованными мною, либо использовать разово меня; кроме того, нередко прибегал и к платным услугам проституток.

Первый затяжной период случился приблизительно через три года после окончания университета, мне тогда было двадцать пять, или около того; закончился он тем, что какая-то из блядей наградила меня гонореей.

Второй произошел через год после издания первой и единственной книги –появились хоть какие-то деньги, вместе с ними и тяга к приключениям; денег было мало, они начали стремительно заканчиваться, а тяга уменьшаться.

С какой целью я так себя вел?

Таким образом я пытался себя убивать. Я был слишком малодушен, чтобы просто взять и наложить на себя руки. Да, попытки были, но малодушие не позволяло довести дело до конца. Вот и вел я себя постыдным образом, чтобы вызвать, а точнее, усилить, чувство стыда, отвращения и ненависти к самому себе, надеясь тем самым облегчить задачу по досрочному уходу из жизни. Но обязательным условием для того, чтобы этот план был действенным – наличие совести. А если у меня она и была, то какая-то уж очень специфическая. Простой пример: когда я еще был десятилетним пацаном, мне удалось приручить запуганного, забитого бездомного пса, внешне похожего на эрдельтерьера, как в фильме «Приключения Электроника», и обучить его ловить подбрасываемые кусочки хлеба зубами налету. У меня ушла уйма времени только на то, чтоб просто завоевать его доверие к себе – пес до ужаса боялся людей, никого не подпускал к себе. И вот, один раз, я зачем-то вместо хлеба подбросил слепленный комок из колючек репейника – пес поймал, проглотил рефлекторно, заскулил и убежал; и больше ко мне ни разу не подходил.

Удивительно, но меня из-за той детской глупости до сих пор совесть мучает (ужасно мучает: когда на ночь вспоминаю, то до утра заснуть не могу), а из-за блядского поведения во взрослом сознательном возрасте – ничуть не стыдно. Более того, я даже получал удовлетворение не столько физическое, сколько моральное; и не от разврата и пьянства как такового, а от процесса погружения на дно; я от этого ощущал некое эстетическое удовольствие…

Перебирая все это в голове, водку допил.

«Так, Серега. С уже имеющейся информацией ты успешно разобрался, теперь пришла пора раздобыть новую», – подумал я и засобирался в магазин…

И случился мой очередной запой.

Последующие два дня выглядели также: пробуждение – опохмел – забытье. Просто вырезанные кадры из пленки, как будто ничего больше и не было. А вот следующий за ними, в общей сложности, пятый, если пятницу считать, когда я в Минск съездил, уже отличался от предыдущих: во-первых, существенно ухудшилось физическое состояние; во-вторых, опохмелиться уже было нечем. И сил не было сходить в магазин за добавкой. В итоге, я до вечера провалялся в постели, периодически засыпая; сны уже какие-то начали сниться, не просто в пустоту проваливался. Я алкоголик, хоть и не старый, но опытный, поэтому у кровати загодя были заготовлены тазик, бутылка с водой и пепельница с сигаретами; так что, при крайней необходимости, даже помочиться можно было прямо в таз, не утруждая себя походом в туалет.