30 мест моей свободы - страница 31

Лола подошла к шкафчику и вынула уже знакомый Лесе роман «Палач».

– В ней я много интересного для себя открыла. И начала заново! Оставшись… Потому, как поняла, крест это мой – с мужем быть. И отмолить себя и его у Бога за погибшего сына, помогая раненым этим… почти седым пацанам. Заблудшим, как и мы раньше.

Леся слушала, затаив дыхание. А Лола все обнажалась и обнажалась.

– Я стала меняться. И место это открыло мне свою силу. И называю я себя про себя, знаешь как? – улыбнулась Лола.

– Как?

– Хранительницей эллингов. Капля камень точит. Вожусь тут с ними со всеми. И с такими, как ты, залетными, иногда. Кстати, тебе за вчерашнее СПАСИБО.

– За что?

– За поступок. За который тебе сейчас вроде как стыдно. А мне от него хорошо.

Леся непонимающе воззрилась на Лолу.

– Вот ты к Борьке на колени села бы? – спросила Лола. – Или к кому из гомельских?

– Навряд ли.

– А почему?

– Опасные они. Все уже исковеркали, пошло истолковали.

– Больные они. А муж мой. Он тебя верно понял. Потому что на поправку идет. Ты мне на это вчера указала. За это тебе и низкий поклон.

– Хорошо вам. Вас тут уважают, а мне как теперь жить?

– Тебе тут жить и не надо. Сейчас муж приедет, выйдешь с ним в море на лодке. Прокричишься. И считай, это место по отношению к тебе миссию выполнило. Тебе, между прочим, повезло.

– В смысле?

– Ты с болью нос к носу столкнулась и на поверхность ее тащишь, чтобы наружу вытолкнуть. А многим годами к психоаналитикам еще ходить и ходить, и, как говорится, «пласт за пластом внутри себя снимать», чтобы до боли докопаться.

– Да уж… Повезло…

– Конечно. Не всем понятно, что, когда оказываешься в тупике, надо до первого перекрестка назад откатиться и по другой дороге пульнуть. А ты, судя по всему, так и сделала..

– Это вам кажется. Судя по всему, я в тупике дверь головой проломила.

– Тоже выход.

Женщины рассмеялись.

– Так что ж мне теперь уезжать, у меня тут эгрегор, – заскулила Леся.

– Не эгрегор это твой. Так… репетиция.

– Вы знаете, о чем я?

– Я много чего знаю. Видела, как ты все обустроила. Миленько. Но нет у тебя тут эгрегора, – повторила Лола.

– А что у меня тут?

– Школа. Ты уроки учишь. Один вот верно выучила. Пространство, куда тебя жизнь заносит, надо делать своим. Где б ты ни поселилась, хоть на час, хоть на сутки. Этот умение приведет к тому, что ты в конце концов наловчишься отделять то, что касается тебя, от того, что тебя не касается.

– Как это?

– Придет время, поймешь.

Приехал тесть. Они с Лолой немного посовещались. Тесть переоделся в камуфляжный костюм. Лола выдала такой же Лесе.

– Валера, ты подальше отойди, чтоб у наших повода лишний раз девочку обсуждать не было.

– Валера? – удивилась Леся.

Тесть вопросительно поднял бровь.

– Знакомы же.

– Я как-то сразу не поняла, что вас, как моего пропавшего отца зовут. У вас случайно фамилия не Зима?

– Вот, видишь, – сказала Лола. – И хотя наша фамилия не Зима, все равно все в жизни не случайно. Значит, так. Произносишь вслух: я вдыхаю свежий воздух, чтобы выдуть из себя остатки боли. И кричишь что есть сил.

– Сколько раз?

– Сколько нужно. Ты поймешь, когда все выйдет.

Валера взял айпод и сунул в уши эйрподс.

– Я музыку послушаю. Как решишь, где кричать захочешь, махни, остановлю.

Вечером Лола зашла к Лесе.

– Ну как?

– Тепло.

– Отлично. А ну скажи: мама я люблю тебя.

– Не могу пока.

– Ладно. Неси тогда бокалы.

– И это не могу пока.

– А это я попрошу тебя сделать.