Артур Почепа
– Ну и что это было? – задал он сам себе вопрос.
Единственное, что интересовало Артура, – его адвокатская практика. Женщины тоже, вроде как, интересовали, но не больше, чем на один – два раза. Желательно за деньги, чтобы потом не возиться с их соплями и чувствами. Артур свято верил в то, что у каждой из них есть цена. И когда был посвободнее от дел, выбирал барышню посложнее, чтобы покопать под ее наносными убеждениями с целью поднять на поверхность реальную стоимость секса. Когда был сильно загружен, просто вызывал на съемную квартиру одну или нескольких проституток для снятия напряжения. И никогда никому ничего не обещал. А сейчас что? Он сам поймал себя в ловушку. Будучи обязательным и принципиальным, Почепа всегда держал слово. Только похожего «слова» Артур еще ни одной женщине не давал.
Адвокат набрал номер помощника и буркнул в трубку:
– Пробей номер машины.
Профессиональная привычка – запомнить номер фигуранта и тут же его пробить.
– Леся Валенсия. Что за?? А еще что на нее есть? Ничего?! Класс!
Артур нажал «отбой». Вот тебе и задачка.
«Сколько же стоит эта Валенсия?» – пронеслось в голове.
– Лан, подумаю об этом ближе к теме.
Артур записал дату, время и место встречи в Гугл календарь и переключил свои мысли на более важные дела.
Побег из мест заключения. Часть 1
Совсем недавно Леся была Олесей Штейн – успешной журналисткой первого по величине телеканала страны. Она работала на продакшен* «Черный квадрат», который многие ее коллеги-завистницы, работавшие в других продакшенах, называли «черной дырой». Начальство же гордилось названием, сравнивая выпускаемую продукцию по степени гениальности с «Черным квадратом» Малевича*.
– Я где-то читала, фишка картины в том, что, если взглянуть на нее через супер-мега-мега микроскоп, можно увидеть, что мельчайшие частицы краски, нанесенной на поверхность холста, абсолютно одинаковые. И это идет вразрез с научными объяснениями о том, что краску нельзя так нанести. Никакую, никуда и ни при каких обстоятельствах.
Олеся сидела с приятельницей в буфете на первом этаже телецентра Останкино, традиционно «чирикая» одновременно обо всем и ни о чем.
– Считаю, квадрат Малевича – наш ответ Чемберлену*. Вернее, Чембер Аллену* и его черному прямоугольнику под названием «Ночная драка негров в пещере».
– Точно. У Малевича квадрат – это просто квадраааат, – изобразила Олеся козлячий голос, который по ее мнению мог бы принадлежать польскому художнику, – и не надо искать в нем того, чего неееет.
Подруга парировала, перейдя на французский прононс:
– А у Алле къяждый объязан увъидет собствъенных нъегрьов внутръи евойной тъемноты.
Женщины рассмеялись. Но Олеся вдруг резко стало жесткой.
– Или не увидеть, если этот каждый такой же тупой, как наш выпускающий редактор.
Не заметив Олесиной жесткости, подруга легко прочирикала в ответ:
– Я не люблю, когда просто. Люблю позаковыристей. Поэтому идея Алле мне ближе.
– Ага. Вот так после бокала игристого: смотришь в пещеру Алле, а оттуда на тебя скалят зубы твои же демоны, – упавшим голосом прожевала Олеся.
– Ты чего, Олесь? – спохватилась коллега, наконец, заметив странные перепады настроения собеседницы.
