30 нажатий. 2 вдоха. Как спасают жизни - страница 3

Мы с Командиром подъезжаем к месту аварии. Я выскакиваю из машины, хватаю конуса и бегу огораживать место происшествия. Руки сами знают, что делать. И через пару минут я уже стою рядом с мужчинами.

В машине на переднем сиденье – человек. Доктор проверяет пульс. Хотя это не нужно: машина вошла под шаланду, голова мужчины на переднем сиденье резко и неестественно отклонена назад. Живых в машине уже нет.

– Мгновенно. Думаю, он даже не понял. – Лысый мужчина стукнул меня по спине. – Если что, отойди. Там кусты есть. Ну, если блевать потянет.

Мне не дурно. В висках до сих пор пульсирует кровь. Эмоций нет. В голове начинают появляться мысли: как его оттуда достать?

– Погоди, малая. Хватит на тебя подвигов. Надо следственный комитет дождаться.

Водитель шаланды бледен, ходит от одного к другомуи всё бормочет себе под нос:

– Я же выставил знак! Ну как же? Как же он не заметил?

Так проходит минут десять.

Приезжают следователи, карета скорой помощи, труповозка, еще один спасательный отряд. Пока следователи опрашивают и фотографируют, мужчины обсуждают, как доставать тело. Я стою рядом и слушаю, слушаю…

«Мертвых достаем, как живых», – в голове звучат слова преподавателя по проведению спасательных работ.

– При помощи троса доставать будем? – вырывается у меня.

Мужчины оборачиваются, и наш старший с легкой улыбкой говорит:

– Да! Вы всё присоедините, а я движение остановлю.

Ребята начинают быстро бегать, четко и слаженно работать. Я слушаю, помогаю.

Человек сидит на переднем сиденье и как будто ждет, что его машину вытащат и он поедет дальше.

– Не, ты смотри! Одна армейская задница перекрыла весь МКАД! – Косой останавливается и начинает смеяться.

Человек со шрамом перекрыл, полностью перекрыл одну сторону МКАДа.

Все начинают смеяться, следователи – даже фотографировать.

– Чего ржете? Давайте шустрей! – армейский, четко поставленный голос перекрикивает шум машин и смех.

К машине присоединяют трос и аккуратно, обезопасив всё и вся, потихоньку вытягивают из-под шаланды. Потом гидравлическим инструментом доснимают крышу, отжимают торпеду, чтобы освободить тело.

Я беру черный трупный мешок у труповозки и расстилаю его на земле. Все вместе мы аккуратно вынимаем тело молодого мужчины и кладем в мешок.

Дальше начинается оформление документов. Взаимодействия с другим отрядом, со скорой и труповозкой, с полицией и следователями. Наша работа закончена.

Я снимаю каску и вдыхаю воздух. Осенний. Легкий. Сладкий.

Мой взгляд случайно падает на машину. Только сейчас я замечаю маленькое розовое платье, небрежно лежащее возле разобранного автомобиля. Не детское – кукольное. Кто-то, видимо, случайно забыл его в машине.

Я засмотрелась. Из задумчивости меня вывел звонок. Телефонный звонок. Я лезу в карман. Но это не мой телефон. Я оглядываюсь и вижу, как мои ребята тоже проверяют свои телефоны. И тут я понимаю, что звонит совершенно чужой телефон. Телефон владельца маленького розового платья.

Он лежит на капоте машины. Черный недорогой телефон. И звонит. Вокруг стоят мужчины. Кто в каске, кто в форме, кто в пиджаке и куртке. А телефон звонит и звонит. Звонит и звонит… Но… никто не берет трубку. Они смотрят, как зачарованные… Телефон звонит… Розовое платье гоняет по асфальту ветер.

– Так, Док, докладывай. Закончили. Один горняк. Поехали, а то еда совсем остыла. – Командир первым нарушает тишину, разворачивается и быстрым армейским шагом направляется к машине.