– Закурим? – предложил дядь Володя. На столе откуда ни возьмись нарисовалась грязная хрустальная пепельница.
Владимир Сергеич достал было из нагрудного кармана рубашки, засаленного больше, чем сама рубашка, початую красную пачку «Примы ностальгии». Илья жестом остановил его, извлёк из кармана джинсов синий «Соверен», раскрыл и протянул собеседнику – угощайся, мол. Хозяин одобрительно крякнул, вытянул из пачки сигарету.
Закурили. Помолчали. Кухню заполнили вязкие косматые волны сизого дыма.
– Скажи, первые затяжки самые кайфовые? – произнес дядь Володя.
– Умгу, – подтвердил Илья, глубоко затягиваясь. – Так что в итоге с мальчиком тем?
– С Алёшкой?
– Да нет же! Вы ж только что про… про… про Петьку рассказывали. Который под колёса попал. Тьфу! Не под колёса, а…
– А-а-а-а-а-а, Петька-то! Власов! Да, точно-точно. Про него я и рассказывал. В общем, забрал его с собой тот мужичонка-коротышка.
– И всё? – разочарованно поднял брови Илья.
– Ну, как тебе сказать… – Дядь Володя поднялся с табуретки, смачно харкнул в раковину. Вернулся на место, положил ногу на ногу. Затянулся и объявил громогласно: – И всё – да!
Илья хотел возразить, но слов не нашлось – только руками развёл.
– Ну, как всё. Всё, да не всё. Дети, что у крыльца школьного отирались, номер-то запомнили. И сообщили кому надо. Но… видишь ли… не было такого зарегистрированного номера. Он даже, сука, стандартам тогдашним не соответствовал ни хрена.
– Но ведь у автомобиля могут быть какие-то… как это у вас называется… – Илья щёлкнул пару раз пальцами. – … особые приметы – вот!
– Хе-хе, – усмехнулся хозяин. – А ты смышлёный! Да, были особые приметы. Была. Одна. С того боку, что на школьное крыльцо смотрел, хорошая такая длинная отметина красовалась – почти во всю длину кузова. На саблю похожа.
– И что, неужто не сумели найти ту машину?
– Не, не сумели.
– ?
– Зря смеёшься. Проработку основательную организовали. И по городу, и по области, и по соседним. Никто – НИКТО! – такой машины не видал. И номеров таких не видал. И как она въезжала в триста одиннадцатый квартал. И как она хоть где-нибудь из него выезжала.
– Да не может такого быть…
– Знаю, знаю, что не может. Но мы тогда на совесть работали. И сработали тоже на совесть – хоть оно и принято говорить, что менты козлы. Всё проверили. Всё, что только можно. Единственное место, где ту «буханку» видали, – школьное крыльцо. Больше нигде.
– Так может, она из квартала и не выезжала…
– Может. Но на квартале мы тогда основательней всего шерстили. – Дядь Володя затянулся, выпустил дым Илье в лицо и вкрадчиво отчеканил: – Никто. Никогда. Больше. Не видел. Ту. Машину.
С самодовольным видом он откинулся на табуретке – будто бы в кресле перед камином.
– В общем, мораль сей басни такова: не надо хулиганить, – резюмировал заплетающимся языком Илья.
– Твоя правда, – согласился Владимир Сергеич и ткнул в нового таракана тлеющим окурком.
Зашипело. Насекомое затрепыхалось.
Тык. Сгорели усики.
Тык. Подпалило лапки.
Тык. Почернела хитиновая спинка.
– А ещё нужно слушаться взрослых, когда они тебе говорят дверь никому не открывать, – сказал он, задумчиво глядя на покалеченного таракана – тот на единственной уцелевшей лапке всё ещё пытался уползти.
– Ну-ка? – Илья предвкушал новую увлекательную небылицу.
– Вот тебе мама в детстве говорила, что нельзя незнакомцам дверь открывать, когда дома один?
Илья задумался, почесал подбородок.
