«Анечка, прости меня…» — молю про себя и переступаю ту грань, к которой раньше не смела даже приблизиться. Будь что будет.
— Меня зовут Ждана! — четко выговариваю каждый слог.
Физиономия Романа вытягивается.
— Что-о-о?!
— Ждана, запомни! — выкрикиваю громко.
Он упирается обеими руками в дубовый стол.
— Ах ты тварь! Кто тебе разрешал открыть рот?!
— Я тебе уже как-то говорила, тварь здесь одна — и это ты! Ты издевался надо мной годами, ты попытался отнять у меня право видеться с ребенком и еще лицемерно хотел завести какую-то там семью?! Ты тварь, Роман! И всегда ею был!
Я вижу, как наливаются кровью его глаза, как злобная ухмылка превращается в оскал. Но гнев в драке — паршивый помощник, это я выучила в очень юном возрасте.
Роман хватается за стол и с грозным рыком его переворачивает — посуда вместе с блюдами валится на пол, по ковру разливается красной лужей вино.
Да, спору нет, зрелищно, но какой от этого толк?
Я успеваю отпрыгнуть, прихватив с собой нож для резки фруктов. Не ахти какое оружие, но явно лучше ножниц, успевших доказать свою эффективность.
Роман рычит и медленно обходит стол, громко приказывает:
— Марш в гостиную, стаскивай платье и вставай на колени! — а сам тем временем уже тянется к ремню на джинсах.
Видимо, думает, сейчас позволю ему связать мои руки, как было раньше.
«Мужской орган тебе в зубы, то бишь хер!»
Опускаю взгляд вниз.
«Ого, да у кого-то в штанах пожар! Эх, как его завело мое упорство!..»
Делаю вид, что послушалась, иду в сторону гостиной, только в комнате не задерживаюсь, что есть мочи бегу к лестнице, по дороге проклиная чертовы шпильки.
— Стой, сучка! Сама себе хуже делаешь!
Он трясет ремнем и кидается следом.
— Я больше не играю по твоим правилам! — кричу в ответ и несусь к спиралевидной лестнице.
Но она слишком крутая, по такой не побегаешь с непривычки, особенно на шпильках. Почти сразу оступаюсь и чуть ли не носом съезжаю вниз, благо забралась совсем не высоко. И в эту самую секунду Войтов хватает меня за волосы.
— Куда собралась, стерва?!
Он больно обхватывает меня под грудь и тащит в гостиную. Швыряет на пол, пинает в бок, прям как тогда, перед тем как его забрала полиция.
Мне больно, мне очень больно, а еще до одури страшно. Я задыхаюсь в этом страхе, я в нем захлебываюсь.
— Что, теперь уже не такая смелая, тварь?!
Он возвышается надо мной, готовится ударить снова.
— Руки! — требует он и трясет надо мной ремнем, видно, собирается связать.
И это его требование меня отрезвляет.
Не думая ни о чем всаживаю ему в бедро нож для резки фруктов, который чудом до сих пор удержала в руке. Не знаю, сильно ли ранила, но он резко охает, хватается за ногу, а у меня появляется лишняя пара секунд для того, чтобы улизнуть.
Спешу обратно к лестнице сначала на четвереньках, потом поднимаюсь, стремлюсь наверх. Похоже, все-таки мой удар был не слишком удачным, потому что Роман почти сразу бросается в погоню. Он хватает меня за ногу, тянет вниз, но я крепко держусь за перила. И со всей дури, на какую способна, бью его второй ногой в лоб. Теперь уже он с шумом скатывается вниз, неудачно повернувшись, прикладывается затылком об пол и затихает.
«Неужели повезло…»
Не веря собственному счастью, пробегаю мимо. Проверять, в порядке ли он, не хочу и не буду. Мой путь лежит прямо в прихожую. Я заметила, куда он положил ключи от машины.
Пока ищу в шкафу у входа хоть что-нибудь теплее моего пальто, в гостиной как будто слышится какое-то шевеление.
