– В каком смысле? – напрягся мужчина, который впустил нас в дом своей семьи.
– Покажи… – попросил я, понимая, что это будет самый простой и быстрый способ объяснения.
Мой друг вынул поврежденную руку из тряпок и показал свой обломок.
– А… ты из этих… – пожал плечами мужчина, практически не удивившись. – Это не проблема. Как раз в том амбаре, куда мы вас разместим, есть аккумулятор.
– Вы уже встречали киборгов? – спросил я, выдавая напряжение.
– Да… некоторые обломки работают на фермах. Это хорошие сотрудники, – он пожал плечами, после чего жестом предложил начать ужин.
День сто тридцать шестой.
Нас разместили там, где и обещали. В принципе, это было не просто хорошее место, а замечательное. Я и мой друг сохраняли тишину долгое время. Киборг не спал. Его тело питалось энергией аккумулятора. Я тоже не спал. Морфей то ли решил не приходить, то ли обиделся на меня.
– Слушай… у тебя же никаких планов нет, ведь так? – спросил я своего друга, который сидел на небольшом стульчике, прицепив клеммы к раскрытой грудной клетке, где был спрятан сложный механизм.
– Никаких. Нет, – исчерпывающие ответил он, не открывая своих глаз.
– У меня деньги заканчиваются. Хочу подзаработать немного… Что скажешь? – спросил я, уперев свой взгляд в аккуратный потолок из досок, поднимающийся под углом.
– Если у них найдётся и работа, и чем заплатить… да и я не против, – спокойно ответил киборг, сохраняя за собой слепоту и полное отсутствие движений.
– Давай завтра обсудим это с хозяином. Вроде бы, они неплохие люди, – сказал я, укладывая ладони под затылок.
– Я не против. Нам нужны средства для дальнейшей дороги, – сказал друг, и вновь воцарилась тишина.
«Как же это удобно – молчать в компании. Как же это замечательно – находить общий язык. Как же это необычно – не быть одному», – думал я, взвешивая шансы и возможность остаться здесь на некоторое время. А ещё я вновь думал о той девушке из города Грусти. Мне захотелось, чтобы она увидела всё то, что увидел я.
«Ха!»
«Тупой!»
«Кретин!»
«Забудь уже!» – взбунтовался психоз.
Он смеялся над моей наивностью и надо мной, повторяя, что та девушка боялась встречи.
«Почувствуй эту боль! – засмеялся рассудок. – Когда ты неоправданно вселяешь ужас в сердце!» – И при мысли об этом меня свернуло в клубок от боли, вызванной непониманием.
День сто тридцать седьмой.
Я поговорил с хозяином дома, в котором нас приютили. Оказалось, что работы много… очень много работы… В первый же день кожа с моих ладоней осталась на лопате. Это было больно… но это была приятная боль. Никогда раньше я такого не чувствовал. Впервые мои ладони покрылись чем-то большим, чем тонкий слой краски с бумаги. Теперь на моих руках были земля, кровь и собственный пот. Возможно, впервые за все годы, проведённые на планете, я почувствовал себя…
«Человеком, – хотел было подумать я, но остановился. – А что это значит «быть человеком»? – вопрос, который заставил меня прервать череду размышлений.
– Эй! Что значит быть киборгом? – обратился я к своему другу.
– Работать, – ответил тот, не воспользовавшись ни единой секундой на раздумье.
– То есть ты хочешь сказать, что человек – тот же самый киборг? – хмыкнул я, понимая, что истина где-то рядом.
– Нет. Быть человеком… другое, – сказал мой друг.
– Да? И что такое быть человеком, по-твоему? – спросил я, пользуясь очень удачным случаем.
– Работать и чувствовать себя отбросом, – сказал киборг. – А быть киборгом – просто работать. Не испытывая ненависти ни к работе, ни к окружающим, ни к себе.
