Напротив за столиком сидела небольшая компания подростков, они время от времени поглядывали на Таню, от этого девушке стало некомфортно, и она решила прогуляться, пока на улице совсем не стемнело.
Подростки вышли следом, Тане даже показалось, что какое-то время они шли за ней. Она прибавила шаг, расстояние между ними стало увеличиваться, словно мокрое пятно, расползающееся в разные стороны, и вскоре они исчезли.
– Представляешь, – говорила она Виктору, когда вернулась домой, – в той двери, за которой никто не живет, как ты меня заверил, опять появилась записка, но уже другая!
– И ты опять ее прочла?
– А то! Я же главная по этой части! Там прочла, тут прочла, как была бы жизнь без этого скучна! – Таня засмеялась. – Между прочим, если бы я не начала делать успехи в танцевальной школе, то наверняка стала бы следователем, это безумно интересно!
– А я думал, психиатром.
– И это тоже! В чужой жизни разобраться нет никакой сложности, не то что в своей. А как ты думаешь, у самих психиатров в личной жизни все как на примере учебного пособия?
– Я думаю, что у них все так же, как у нас, но им сложнее, потому что от них больше ожидают. Так что там было в записке?
– Сейчас я приду и все тебе расскажу, эксперт-аналитик, мы можем вполне работать в паре, – шутила Таня, раздеваясь на ходу, шаги ее отдалились, а затем снова послышались в комнате. – Так вот, там снова об этом же! Записка написана очень вежливо, но чувствуется, что человек уже накален. В записке сказано, что если вы не примете меры в ближайшее время, то я их сам приму!
– Это как?
– О мерах экзекуции кота ничего не сказано, видимо, это будет в другой части, надо подождать.
Таня устроилась поудобнее и открыла дневник:
«Утром ко мне пришла медсестра-массажистка, я ждала прихода и была уже полностью готова ее принять, представляя, как это будет, и готовилась терпеть ужасные боли. Именно ее как профессионала рекомендовал Андрей Сергеевич, но сразу предупредил, что она не порхающая бабочка, а, скорее, крокодил-аллигатор, который раскроет свою зубастую пасть и будет долго кровожадно меня пережевывать, но оно стоит того. Я доковыляла и открыла ей дверь сама, поскольку дома больше никого не было.
На вид она оказалась совсем не аллигатором, а вполне бодрой и располагающей к себе женщиной лет так шестидесяти, в синем плаще и белом медицинском халате под ним, в руке она держала зонт и сумку, хотя дождя в этот день вроде не обещали. Видимо, она относилась к тому типу людей, которые носят с собой зонт всегда, вне зависимости от погоды, в страхе растаять под каплями внезапных осадков – так называемые «сахарные люди». Среди моих знакомых из прошлой жизни есть всего двое таких – "сахарных". Они встречаются достаточно редко и наверняка занесены в Красную книгу.
«Сахарная» медсестра-массажистка прошла, расстегнула плащ и протянула мне руку:
– Александра Алексеевна.
Я пожала ей руку и немного помедлила с ответом.
– Лесма, – после короткой паузы уверенно сказала я.
Медсестра слегка поморщилась и стала искать карту в сумке:
– А у меня там другое имя.
Я тут же перебила ее:
– Это ошибка, я знаю, мы уже разобрались в больнице, просто неверно заполнили карту.
– Хорошо. Пройдемте.
Я села на заранее приготовленные в гостиной два стула и вытянула больную ногу вперед.
– Лена, а где у вас можно вымыть руки? – спросила массажистка.
– В ванной! – крикнула я ей в коридор.
