– Доброе утро! – приветливо улыбаясь, приветствовал Карл голову.
– А оно доброе? – оценивающе смерив Карла взглядом, спросила голова.
– Для кого-то оно может стать не просто добрым, а очень добрым, – Карл показал голове свернутую в трубочку стодолларовую купюру, которую тут же заложил за ухо.
– И что этот «кто-то» должен сделать, чтобы это хмурое утро показалось ему чуточку добрее? – спросила голова.
– На секундочку приоткрыть ворота. – Карл улыбнулся еще шире.
– И все?
– И все, – подтвердил Карл.
– Нет проблем, – сказала голова.
Однако ничего не происходило. Карл смотрел на голову, голова смотрела на Карла, ворота по-прежнему были закрыты.
– А! – догадался Карл. Он вытянул из-за уха купюру и протянул ее голове.
Голова исчезла. Вместо нее в окошке появилась пухлая рука, которая схватила купюру и тоже исчезла. В следующую секунду с тихим жужжанием начали разъезжаться в разные стороны створки ворот. Разъехавшись на полметра, они на мгновение замерли, а потом с тем же жужжанием стали закрываться. Карл сорвался с места и еле успел проскочить внутрь.
– Я ненадолго! – крикнул он в сторону зеленой будки, где находился обладатель круглой головы.
Не дожидаясь ответа, Карл быстро пошел по гравийной дорожке к длинному одноэтажному зданию, возвышающемуся над ровным строем аккуратно подстриженных кустарников.
– Можете не торопиться, – глухо донеслось из будки.
Однако Карлу все-таки пришлось поторопиться. Нет, он не передумал, просто ему с детства очень не нравились доберманы. Кто-то рассказывал ему, он уже и не помнил кто именно, да это и не важно, что когда-то очень-очень давно, в далеком детстве, его укусил доберман. У Карла даже остался шрам на ноге. Именно поэтому ему не нравились доберманы. Особенно в таком количестве, ведь сейчас за ним мчались целых пять доберманов!
Он развил такую скорость, что смог даже немного от них оторваться. Подбегая к воротам, Карл увидел знакомую голову – поджидая его, голова выглядывала из дверного проёма будки.
– Доброе утро! – крикнула Карлу голова.
Карл сразу понял намек. Он на бегу достал бумажник, вытянул вторую стодолларовую купюру, скомкал ее и бросил в дверной проем. Голова исчезла, а ворота тут же приоткрылись. Карл выскочил за пределы сыроварни и услышал, как с той стороны разъяренные доберманы злобно скулят и царапают когтями закрывшиеся в последнюю секунду ворота.
**
Карл разложил и развесил свои вещи в шкафу, оставив как можно больше места для вещей Кити. Самой Кити в номере не было. На кровати Карл обнаружил записку:
«Я пошла в спортзал. Буду к ужину. В парикмахерской «ничего не знают и ничего не видели»
Свой чемодан Кити не распаковала – он все так же стоял за журнальным столиком, у окна.
Покончив с вещами, Карл вытащил из чемодана круглый тубус, и вытянул из него абсолютно чистый лист ватмана. Это был своеобразный ритуал – в конце дня наносить на большой лист ватмана все, что касалось очередного дела. Карл называл это «визуализацией». «Визуализация» помогала ему лучше контролировать процесс расследования. Разложив ватман на кровати, он при помощи карандашей и фломастеров начал наносить на него схему города Пять Озер.
В центре он изобразил круглую Площадь Озер, от которой, разрезав город, словно торт, на одинаковые четвертинки, прочертил четыре широкие улицы, уходящие на север, юг, восток и запад. Карл уже знал, как назывались эти улицы – в интернете нашлась подробная карта города Пять Озер, и он тщательно изучил ее еще накануне, до отъезда. В полном соответствии со своим направлением, улицы назывались Северная, Южная, Восточная и Западная.
