Мира едва заметно улыбнулась. Наверное, по отношению к одноклассникам это было некрасиво и вообще выглядело как подстава, но ведь и они не очень-то хорошо вели себя с ним, чтобы в чём-то его обвинять. К тому же этот ответ Мире понравился, и не только потому, что Миша за раз произнёс больше двух слов, но и потому, что это было смело, хоть и безрассудно. В общем, убеждённость в том, что Миша не так прост, только укрепилась в её сознании.
Сразу после его ответа в кабинете вновь установилась тишина. Все непонимающе переглядывались, и даже историчка зависла на несколько секунд, не в состоянии осмыслить то, что он сказал, но вскоре она ожила.
– Неужели, – потянула Грачёва, отложив в сторону блокнот. – Всё-таки это не я с ума сошла, это у вас фантазия разыгралась. Ну что же, в таком случае достаём двойные листочки и пишем самостоятельную работу по Гражданской войне. У нас сегодня два урока, так что торопиться некуда, времени достаточно. Вопросы задавать не буду, у вас познания в этой теме, судя по всему, получше, чем у меня, но учтите – проверять буду по тому, что написано в учебнике. Тех, кто меня сегодня обманывал сразу предупреждаю: вам минус балл автоматом и неуд в журнал за домашнее задание.
Класс недовольно загудел, но в открытую высказывать Грачёвой своё недовольство никто не рискнул, поэтому все зашуршали тетрадями и выдернутыми из них листами.
– Ну ты и козлина, Соловей, – шепнул через ряд Егоров. – Мы с тобой ещё поговорим.
Ненавязчиво обернувшись назад, Мира обнаружила, что Миша сидел, закрывшись от всех рукой и не реагировал на угрозы, а продолжал рисовать в тетради. То ли ему было всё равно, то ли он не воспринимал всё это всерьёз, однако Егоров вместе со своей компашкой вполне могли перейти от слов к делу, и это заставляло её нервничать.
Едва прозвенел звонок, как Грачёва собрала у всех листочки. Миша сдал свою работу одним из первых, Юра с Кирюшиным всучили ей два бумажных огрызка без особых следов умственной работы, а Егоров передал мелко исписанный двойной листок. Мира же не соврала учительнице, когда сказала, что ничего не учила, и теперь не сомневалась, что первой оценкой в новой школе станет двойка, которую Грачёва поставит ей с огромным удовольствием.
На перемену историчка ожидаемо никого не отпустила и сразу перешла к новой теме, но на этот раз Мира не стала ссориться с ней из-за этого. Сейчас её гораздо больше волновало то, к чему могло привести отчаянное безрассудство Миши. Если одноклассники сильно разозлились, то могли вытворить что угодно, и никто их не остановил бы – в этом Мира уже убедилась, но как она могла им помешать? Не преследовать же их, чтобы вовремя вмешаться.
Решения за весь урок она так и не нашла, но к счастью, после звонка с урока Юра и его приятели, судя по разговорам, пошла на улицу, и Мира облегчённо выдохнула. Хотя бы на этой перемене обойдётся без проблем, а там, может, они про всё забудут.
– Ужас, я так устала, – пожаловалась Кристина, когда они с Мирой оказались в коридоре. – Вот надо это было Соловьёву? Всегда молчит, а когда реально надо было промолчать, его прорвало. И так его никто не любит, а теперь вообще без шансов. Я-то думала, что он хоть в десятом с кем-то подружится, у нас же классы смешали, многие вообще ушли, можно же было новую жизнь начать, друзей найти, нет, он опять засел за свою последнюю парту и оттуда продолжает портить себе жизнь и нам заодно.
