Эта мысль стала последней каплей, и Мира зачем-то направилась к Мише. Хоть ей и было противно просто смотреть на эту тряпку, смотреть на то, как парень, который ей нравится, с ней возится, было ещё противнее.
– Давай лучше я, а ты лучше иди доску протри, – сказала Мира и попыталась вырвать у него из рук швабру.
– Не надо, – сдержанно ответил он.
– Да дай сюда, я сказала!
Сначала у неё ничего не получалось, потому что Миша намертво вцепился в рукоять, но потом ему надоело бороться с ней.
– Окей, – выдохнул он и неожиданно для Миры ослабил хватку.
Она оказалась к этому не готова и продолжала тянуть швабру на себя изо всех сил, отчего та дёрнулась в сторону и ударилась об ведро, а оно звякнуло и с грохотом перевернулось. Прокатившись по полу полукругом, ведро залило грязной водой линолеум. Мира взвизгнула и чудом успела в последний момент запрыгнуть на парту, а Миша отскочил в сторону прежде, чем лужа растеклась под его ногами.
Напоследок ведро ударилась о ножку стола и звякнуло, а затем на несколько секунд в классе повисла тишина. Миша закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а Мира, вместо того чтобы извиниться, зачем-то начала нападать на него.
– Ну и что ты наделал? – накинулась она на Мишу. – Нельзя было по нормальному это швабру отдать?
Под столом, на который Мира забралась, линолеум лежал неровно, поэтому на нём собралась огромная лужа, перепрыгнуть которую было невозможно. Она опять ругнула себя за то, что надела неудобное обтягивающее платье, в котором просто ходить было неудобно и оглянулась в поисках выхода.
– Блин, и как мне теперь отсюда слезть? – вслух задала Мира скорее риторический вопрос.
Миша, который всё это время молчал и не реагировал на нападки, зашлёпал кедами по воде и подошёл к Мире. Не успела она сообразить, что происходит, как он легко взял её на руки, словно она ничего не весила, и понёс её к доске. От такого Мира так растерялась, что даже сопротивляться не стала и лишь молилась о том, чтобы Миша не почувствовал, как сильно забилось от волнения её сердце.
У первой парты он поставил Миру на ноги, а затем, пока она приходила в себя, направился в конец класса, снова прошагав по луже. Там Миша взял сумку, которую Мира оставила на их парте, и вернулся обратно.
– Иди домой, я сам справлюсь, иначе мы тут до вечера застрянем, – тихо, но жёстко сказал он.
– Но… – хотела было что-то сказать Мира, однако все слова от неожиданности будто вылетели из головы.
– Пожалуйста, – настойчиво попросил Миша и отошёл от неё.
После такого оставаться в кабинете Мира не смогла, поэтому пулей вылетела в коридор и, не сбавляя скорости, рванула к лестнице. Всё, с неё хватит. Теперь понятно, почему Соловьёв сидит один за своей партой и почему никто не хочет с ним общаться. Он совершенно невыносим, он не умеет нормально общаться с людьми, а ещё…
«А ещё ты дура», – сказала Мира самой себе и резко остановилась на лестничном пролёте между вторым и первым этажом.
Привалившись спиной к стене, она выдохнула и закрыла лицо руками. Все нормальные люди уже разошлись по домам, поэтому в школе было тихо, и только отдалённые звуки эхом разносились по всем этажам.
Да, она повела себя, как полная дура. У неё наконец-то появилась возможность пообщаться с Мишей, а она так бездарно её потратила. Вот зачем нужно было возмущаться, жаловаться, спорить? Можно же было заговорить о какой-нибудь ерунде, попытаться найти общий язык… Но нет, вместо этого Мира начала злиться. Ещё и обвинила Мишу в том, что он это тупое ведро перевернул, хотя произошло это целиком и полностью из-за неё. Короче, теперь он наверняка думает, что она ненормальная и от неё надо держаться подальше. Может, он и прав. Мира и сама начинала бояться себя.
