Если бы в глазах твоих сыновей остался светиться ореол над твоей головой, то их будущие жены были бы обречены чувствовать себя всегда гадкими утятами.
Я тоже поджидаю момента, подходящего возраста, когда мне самой можно будет мягко подтолкнуть моего старшего сына к другому психологу. Чтобы он там слил все накопившееся на меня.
И чтобы своему сыну ни говорила я, он по большей части не будет меня слышать. А вот те же самые слова, услышанные от постороннего нейтрального человека, ему зайдут. Особенно слова, сказанные за деньги. Одну и ту же мысль, сказанную бесплатно или за деньги, будут воспринимать кардинально по-разному.
Поэтому я бы очень хотела, чтобы мои дети со временем начали ходить к психологу.
Тамар, мне удалось тебя хоть немного вытащить из твоей ямы виноватости?
Тамара: Неужели у вас есть какие-то проблемы со своими детьми? И ваши дети пойдут к психологу?!!!
Валентина: Ты, похоже, слишком хорошо обо мне думаешь. Я в своей семье не могу быть психологом. Там я обычный человек со своими слабостями. Психолог я – на час и за деньги. Выхожу из кабинета, ключом дверь закрыла – все, я Валька, Валюша, мама, дорогая – кто угодно, но не психолог. По крайней мере стараюсь, чтоб так было. И да, я втихушку мечтаю, когда мой 17-летний сын согласится на психотерапию, чтобы мне стряхнуть со своих плеч последние капельки материнской виноватости перед ним.
Тамара: Надо же… Не ожидала… Значит, это нормально, что мои дети тоже где-то будут на меня обижаться, злиться, бояться и местами ненавидеть?
Валентина: Да, нормально. Если мама не признаёт свою злость на своего ребёнка, то будет УДУШАЮЩАЯ ЛЮБОВЬ: «ешь, гаденыш, котлетку до конца». Поэтому важно самой себе признаваться, что все мамы злятся на своих детей. И цель не прятать эту злость, а больше отдыхать. Повторюсь: единственное, что мы (родители) можем сделать, это стараться травмировать своих детей как можно меньше.
Тамара выдохнула.
Поиск внутреннего стержня
Тамара: Моя мать всегда любила больше моего брата. Он старше меня на 4 года. Андрей и сейчас все время какой-то проблемный. Развёлся, работа вечно не складывается. Сейчас вроде устроился таксистом работать, но его всегда все не устраивает. Сына своего 8-классника после развода по полгода не видит. Его сын живет постоянно то у его бывшей жены, то у нас, летом по 3 месяца, на карантине у нас жил очень долго. Ну, типа климат ему в Сочи больше подходит. Бориска, мой племянник, – он хороший. Я не против, что он у нас живет.
Но меня возмущает, что мама все только для своего Андрюшеньки старается. «Андрюшеньке картошку нужно два мешка прислать», «Андрюшеньку помогите на работу в Сочи устроить», а почти 40-летний Андрюшенька ведёт себя как последняя неблагодарная скотина.
Я в свою сторону за все свои 34 года не могу вспомнить ни одного тёплого слова от матери, все через губу, все свысока: «ну-ну, посмотрим, что там у тебя выйдет, ерундой занимаешься». И так на любую тему. Когда я себе мужа выбрала, она неделю лежала в кровати в чёрном платке, показывая мне, что она в трауре от моего выбора.
Сейчас мы с мужем живем очень дружно. У нас все настолько хорошо, что я даже не могу до конца в это поверить. Иногда плачу тихонько от счастья, пока никто не видит. Так страшно, что подружки могут сглазить, стараюсь не рассказывать об этом. Я даже сторониться их стала из-за этого.
