Но при этом они, мудрые и печальные (Экклезиаст прав!), не только не теряют связь с миром, но и берут на себя ответственность за его судьбы.
Мне вспоминается 12-летний мальчик, которого Бог как-то спросил:
– чего бы ты хотел получить от Меня?
И мальчик ответил:
– мудрости, Господи.
Отец мальчика в этом же возрасте поразил огромного великана Голиафа по велению последнего: скучающий в напрасном ожидании поединщика Голиаф решил обучить маленького пастушонка пользованию пращёй, и когда тот раскрутил изо всех своих слабых силёнок пращу, могучий, но очень глупый верзила крикнул команду «пускай!» – и получил тяжёлым камнем прямо в лоб.
Господь думал, что сын того пастушка, царский сын попросит денег, богатства, славы, силы, могущества, власти – что ещё обычно просят царские дети? (нецарские дети просят обычно сладости, игры и другие несложные вещи), но, получив такой ответ, аж прослезился. И, конечно, дал Соломону, будущему Экклезиасту, просимое. И как ни помогал людям Соломон, как ни совершал великие дела, самое великое из которых – Храм, как ни утопал в любви и справедливости, его последнее произведение полно печали и одиночества:
>1 Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме.
>2 Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – всё суета!
>3 Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?
>4 Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки.
>5 Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит.
>6 Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, возвращается ветер на круги свои.
>7 Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.
>8 Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.
>9 Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
>10 Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас.
>11 Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.
Космические Субъекты, достигая совершенства и мудрости, для нас пока недостижимых, непременно должны окукливаться, уходить в себя, подобно чёрным дырам, но, в отличие от них, не поглощать материю, а творить – не материю, но Добро.
В. Лефевр математически доказал, что между Добром и злом существует асимметрия, равная золотому сечению, и что эта космическая асимметрия проходит в том числе и через человека. Он же утверждает, что этот сдвиг в сторону Добра совершили, не сговариваясь и не сообщаясь между собой Космические Субъекты и тем выполнили своё великое предназначение и теперь всё более погружаются в космические сны Небытия.
Река начала вскрываться под вечер, со страшным, пугающим грохотом. Этот грохот стоял всю ночь, и ещё – скрежет льдин друг об друга, как будто они живые и борются друг с другом.
Мы стояли на высоком берегу притока большой реки, почти такого же широко и смотрели, как идёт бесконечный ледоход и прибывает вода.
Путь наш оказался отрезан, с юга дули шалые тёплые ветры, над нами пролетали бесчисленные вереницы белых прекрасных птиц, трубивших счастье – и мы были счастливы: мы нашли свою землю, и мы живы, пусть и совсем немного и немногие.
Так, под летящие по реке льдины, под посвист ветра, под птичий звон и щебет, первое, ещё робкое тепло и разлив счастья обретения своей земли закончилось моё детство и с ним завершился наш первый Исход.
