С противоположного конца салона навстречу им побежал второй полицейский – тщедушный парень с пушистыми рыжеватыми космами волос.
– Наручники! Быстро!
Ни один из потенциальных террористов даже не попытался оказать сопротивление, но смиренно дал заковать себя в наручники. Оба переглядывались и посмеивались, пока полицейские суетились вокруг них. Ли наблюдал за этой сценой с нескрываемым беспокойством и под конец, когда и Андрей, и Тимур были обездвижены, он, наконец, вскочил и закричал на русском с жутким корейским акцентом:
– Как вы смеете? Сейчас же отпустите их, иначе я не стану сажать этот самолет, и мы разобьемся!
– Что он несет? – нахмурился первый полицейский, мотнув головой в сторону Джина и поднося пистолет к подбородку Комарова.
– Этот парень – единственный на борту, кто может посадить эту посудину, – пожал плечами Андрей.
– Где пилот, черт побери?
– Мы знаем не больше вашего, малыши, – масляным голосом произнес Тимур. – Но мы, по крайней мере, нашли ему неплохую замену. Вам не стоит ссориться с этим парнем.
– Молчать, я сказал! – и полицейский обрушил пистолет Тимуру на голову.
Тот охнул и прикрыл глаза.
– Я сказал, освободите их, иначе всем конец! – продолжал визжать Джин, и голос его адской болью отозвался в висках Тимура.
– Еще одно слово, и ты последуешь за ними, – прорычал озверевший полицейский и толкнул Джина в грудь.
Тот неуклюже рухнул назад на сиденье, но тут же снова вскочил.
– Сажайте самолет сами! Топлива хватит часов на пять. Мы разобьемся как раз в области Северного ледовитого океана, и тела наши вряд ли когда-нибудь поднимут на поверхность!
Ветров явно забеспокоился, услышав это, и осторожно ткнул коллегу в бок:
– Коль, а что если он говорит правду? Если экипаж катапультировался, самолет сам не сядет.
– Чушь! А как же он сейчас летит?
– Николай! – окликнул Тимур. – Можно вас на минуточку? – и он лучезарно улыбнулся. – Вы ведь в курсе, что пилот такой машине требуется только на взлете и посадке? В остальное время машина справляется сама. А если вы не верите нам, тогда сходите в кабину пилота и посмотрите, что там происходит. А потом подумайте на досуге, как мы будем приземляться. Если у вас еще есть чем думать, черт возьми, безмозглый тупица!
Второй удар пистолета, и на этот раз Тимур потерял сознание. Ветров развернулся и направился к кабине. Пару минут он тщетно дергал за ручку и стучал, но потом, отчаявшись, принялся с разбегу вышибать дверь плечом, пока, наконец, ему это не удалось и он не влетел в пустую кабину. Он осмотрелся, схватился за голову и побежал назад, крича в ужасе на весь салон:
– Коля, они правы! Пилот куда-то пропал! В кабине никого нет!
– Что? – переспросил один из пассажиров. – Пилот пропал? И как мы будем садиться?!
Отовсюду вновь послышались крики и визги, и тут раздался выстрел: Николай стоял с поднятым вверх пистолетом и окидывал обезумевшую толпу взглядом, полным ненависти.
– Всем молчать и сесть на свои места! Паники я не допущу! Сейчас мы разберемся в ситуации. Еще один визг – и я всажу пулю в любого, кто бы это не был. Даже грудной младенец, так что, мамаши, затыкайте своим чадам рты, в салоне должна царить полная тишина. Я понятно изъясняюсь?
Несколько человек кивнули, откуда-то раздался сдавленный женский плач, но в целом салон погрузился в зловещую тишину.
– Так, повтори еще раз, – рявкнул Николай, оборачиваясь к Джину, – ты умеешь управляться с этой машиной?
