8 ключей к целостности, наполненной надеждой. Инструменты для исцеления от душевных ран - страница 7

Теперь, когда стрельба кажется мне вечной, я начинаю молиться простыми словами, как насмерть перепуганная школьница, торопливо предлагая Богу сделку: «Вытащи меня отсюда, и я больше никогда не буду пропускать уроки… Обещаю слушаться маму… Черт, я даже зубы буду чистить по три раза на дню. Пожалуйста, Господи, любой ценой. Я слишком молода, чтобы умирать!»

Проходит, кажется, вечность, прежде чем машина останавливается и ребята выходят. Я слышу только бормотание. Выпрямляюсь, все еще дрожа, но теперь я достаточно успокоилась и больше не смущаюсь из-за того, что съеживалась на полу. Я не из тех, кто обычно боится. И пока просто на время забыла и потому нисколько не беспокоюсь, что эти придурки похитили меня под дулом пистолета. Как же хорошо быть живой!

Дверца машины распахивается, и я с огромным облегчением вижу своего друга Тонто. «Не бойся, – заверяет он меня, – я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. С тобой просто хотят поговорить».

«Со мной? Зачем?»

Скрипит под ногами сухое дерево крыльца, когда через облупившуюся дверь мы заходим по нему в этот прибрежный коттедж. Я словно в замедленной съемке наблюдаю, как на палубу падает серо-белая фигура… Что они собираются со мной сделать? Быстро оглядываясь вокруг, я понимаю, что в комнате только взрослые мужчины – кроме Тонто, Винни и еще одного парня, Джеймса Б., – и никого из них я не знаю. Меня ведут через гостиную в заднюю спальню (слава богу, без кровати). Если меня собираются изнасиловать, можно подумать, для этого нужна кровать.

Обстановки в комнате никакой, только в углу старый деревянный стол из клена. На столе открытая книга, рядом блокнот, на корешке книги лежит ручка, дожидаясь, пока вернется читатель. В другом углу – куча одежды, чистая вперемешку с грязной; по крайней мере так мне кажется на первый взгляд. Рядом свернутый спальный мешок, и я снова думаю о вероятном изнасиловании, но таких намерений, похоже, ни у кого нет.

Высокий парень с длинными каштановыми волосами и китайскими усами в стиле Фу Манчу[10]направляется к одинокому стулу, который катается вокруг этого кленового стола. Не говоря ни слова, по одному только сверканию его глаз, пристально глядящих в мои (и прямо сквозь меня), я понимаю, что мой единственный выбор – подчиниться. И сажусь.

Ну и кошмар! Несколько часов я смотрю в суровые лица этих очень страшных людей, которые кружат вокруг меня, словно дикие кошки, преследующие добычу, и задают вопросы, на которые у меня нет ответов. Оказывается, моя лучшая подруга Джиджи встречается с президентом клуба их соперников, и они полагают, будто она могла сказать мне что-то для них полезное. Да ни фига же! Не знаю, что бы я делала, будь у меня какая-то информация, но, поскольку ничегошеньки нет, все, что я могу сделать, это выждать, отсидеться, пока этот изнурительный допрос наконец не прекратится.

А когда он заканчивается, Тонто и Винни снова отвозят меня в прибрежную закусочную, по дороге усердно заверяя: «Ты здорово держалась. Фредди был доволен», – произносит Тонто.

«Я не хотел тебя пугать, – добавляет Винни. – Ты как, в норме?»

«Само собой», – отвечаю беспечно. Я слишком крутая, чтобы показать, что у меня в животе всё переворачивается, а голова раскалывается. Но все кончено. И больше я на такие штучки не попадусь.

…По воле судьбы-злодейки на следующий день я прихожу в школу и обнаруживаю, что моя подруга Джиджи меня в упор не видит. Когда в 3:15 звенит звонок, я слышу рев мотоциклов, приближающихся к перекрестку. Мне не нужно много времени, чтобы понять, что за мной едет конкурирующая банда. В отчаянии набираю номер телефона-автомата возле прибрежной закусочной и, когда Джеймс Б. отвечает, выпаливаю: «„Сказочники“ у нас в школе. Что мне делать?»