– Но почему нельзя войти через прилегающие комнаты? Они соединяются с апартаментом?
– Да, но двери между ними всегда заперты с двух сторон.
– В таком случае я звоню в Уголовную полицию, – заявил Гурель, для которого, по всей видимости, не существовало иного спасения, кроме как обратиться к своему шефу.
– И в комиссариат, – заметил кто-то.
– Да, если хотите, – ответил Гурель тоном человека, которого такая формальность мало интересует.
Когда он, позвонив, вернулся, слесарь заканчивал подбирать ключи. Последний по счету ключ открыл замок. Гурель торопливо вошел.
Он сразу же бросился к тому месту, откуда доносились жалобы, и наткнулся на два тела: секретаря Шапмана и слуги Эдварда. Одному из них, Шапману, силой терпения удалось слегка ослабить кляп, и он издавал глухие стоны. Другой, казалось, спал.
Их освободили. Гурель забеспокоился:
– А господин Кессельбах?
Он прошел в гостиную. Господин Кессельбах сидел, привязанный к спинке кресла возле стола. Голова его упала на грудь.
– Он в обмороке, – сказал Гурель, подойдя ближе. – Должно быть, усилия, которые он предпринимал, довели его до изнеможения.
Он быстро разрезал стягивавшие плечи пленника веревки. Всей массой тело повалилось вперед. Гурель подхватил господина Кессельбаха и в ужасе отпрянул с криком:
– Да он мертв! Пощупайте… руки совсем холодные, и посмотрите на глаза!
Кто-то отважился предположить:
– Наверняка кровоизлияние… или разрыв аневризмы.
– Действительно, следов раны нет… Это естественная смерть.
Труп уложили на диван и расстегнули одежду. И сразу же на белой рубашке проступили красные пятна, а когда ее раздвинули, то заметили, что на груди, там, где сердце, виднеется маленькое отверстие, откуда вытекает тоненькая струйка крови.
К рубашке была приколота визитная карточка.
Гурель наклонился. Это была карточка Арсена Люпена, тоже вся окровавленная.
Тут Гурель выпрямился, решительный и властный:
– Преступление!.. Арсен Люпен!.. Уходите… Все уходите… Чтобы никого не оставалось ни в гостиной, ни в спальне! Надо перенести тело и оказать помощь тем господам в другой комнате!.. Выйдите все! И чтобы ни к чему не прикасаться. Скоро приедет шеф!
IV
Арсен Люпен!
Остолбеневший Гурель повторял эти два роковых слова. Они отзывались в нем похоронным звоном. Арсен Люпен! Бандит-король! Авантюрист высшей пробы! Да полно, возможно ли это?
«Нет, нет, – прошептал он, – это невозможно, ведь он умер!»
Только вот… действительно ли он умер?
Арсен Люпен!
Стоя возле трупа, он ошеломленно, с некоторой опаской вертел в руках визитную карточку, словно бы только что получил вызов от какого-то призрака. Арсен Люпен! Что теперь делать? Действовать? Вступить в борьбу собственными силами?.. Нет, нет… лучше ничего не делать… Если он примет вызов такого противника, ошибки будут неизбежны. К тому же, разве не должен приехать шеф?
Скоро приедет шеф! Вся психология Гуреля сводилась к этой короткой фразе. Расторопный и упорный, исполненный отваги и опытный, обладавший исполинской силой, он был из тех, кто идет вперед, лишь когда ими управляют, и работу они выполняют хорошо, лишь когда она им поручена.
Такое отсутствие инициативы еще больше усугубилось с тех пор, как место господина Дюдуи в Уголовной полиции занял господин Ленорман! Господин Ленорман – вот это был шеф! С ним можно было не сомневаться, что идешь по правильному пути! Гурель был настолько в этом уверен, что останавливался, если шеф больше не подталкивал его.
