9 Этажей - страница 4

Смотря вдаль индустриального лабиринта, я уловил краем глаза микроскопический чёрный силуэт на одной из крыш. Вскоре эта дёргающаяся фигура спрыгнула плашмя вниз. Ссылаясь на оптическую иллюзию, продолжил разглядывать будничную реальность.

Спустя пять, а может и десять минут гипнотического созерцания того, что происходит за окном, я ощутил слабость в мышцах и лёгкое головокружение, захотелось лечь. Вдруг в голове что-то щёлкнуло и пронеслось эхом по всему телу:

*Безвольная скорбь и вечная печаль человеческих душ, обречённых существовать в цикличном колесе времени. Я погрязну в этих муках*.

Влад громко вошёл в комнату, тем самым вытащив меня из саморефлексии. Недоумевая от бездарно выполненной работы сантехника в туалете, он с грохотом прыгнул на свою кровать, и, посмотрев на моё лишённое энтузиазма лицо, начал подбадривать к завтрашним учебным занятиям. Вышло это у него не очень, но в целом, я был готов к изучению и освоению новых для себя знаний.

Первое занятие в университете, собственно как и последующие, не вызвали у меня удивления от переполняемого чувства озарения. Преподаватели выполняли свою работу по-разному. Кто-то, с безудержным рвением завлекали аудиторию знаниями своего предмета, подкрепляя примерами из жизни. Кто-то, наоборот, сухо и поверхностно представлял ученикам свою учебную дисциплину, при этом уверяя себя и остальных в её исключительной важности над остальными предметами.

День за днём.

Неделя за неделей.

Месяц за месяцем.

Время шло, проносилось прочь, неумолимо деформируя самосознание и присваивая социальную идентичность законопослушного студента, познающего общественную систему «Работа-дом, дом-работа», как и преподносят университетские наставники, приводя в качестве аргумента так называемую «стабильность» и «продуктивность». Они называли это минимальными чертами характера, свойственные каждому успешному специалисту. Чувство обречённости и скорби заполняло меня, после чего в голове вновь щёлкнуло:

Бзик.

*Может поэтому родившая тебя женщина бросилась в объятия Божьего милосердия?*

–Нет, она просто заменила одну доктрину другой, не более, – произнёс я вслух, стоя у входа в университетскую библиотеку.

Намеревающийся найти в этом храме науки, культуры, психологии и философии что-то, что вытеснит библейские строки из чертогов разума, я стал одним из постояльцев этого места. Получалось не очень успешно. Лишь на втором курсе обучения, проходя вдоль полок в разделе «Философия», я невзначай бросил мимолётный взор на две стоящие рядом книги. Что-то заставило меня остановиться и осмотреть их внимательней. Этими книгами оказались «Критика чистого разума» под авторством Эммануила Канта, и «Мир как воля и представление» Артура Шопенгауэра. И вот опять, звонкий, но пробуждающий интерес импульс.

Бзик. Бзик. Бзик.

*Вот оно. То, что тебе нужно сейчас. Возьми, купи, укради, но заполучи. Это тебе поможет*.

Отец так и не позвонил. Следующие три года, параллельно с основной учёбой я старался проанализировать и понять всё написанное в этих двух книгах. Получалось с переменным успехом. Но жажда познать откровение двух учёных-философов, а так же затмить этими откровениями религиозные догмы в голове была сильнее. После полного прочтения этих трудов, и на протяжении всего оставшегося учебного периода, обыденностью для меня было задаваться вопросами:

«Что первично – Бытие или Сознание?», – воспроизводилось в голове словами Канта.