Ну а третий способ назывался «брос». Это был самый лёгкий способ на первый взгляд. Суть его была с том, что телефоны просто перебрасывались кем-то с воли через все заборы в сторону нужного барака, откуда уже готовый к этому зек их быстро забирал и прятал в заранее подготовленный тайник. Кажется, всё просто, но для борьбы с «бросами» в колонии натянули металлическую сетку пятнадцатиметровой высоты по периметру всей жилой зоны лагеря. Перебросить такое ограждение в нужном направлении, да ещё с дальнего расстояния из-за большого количества заборов, мог не каждый человек. И множество свёртков с телефонами застревали в пресловутой сетке, украшая её как игрушки новогоднюю ёлку. Но проблема данного способа была даже не в этом и не в том, что долетевшие до нужного барака телефоны порой превращались в некую кашу из динамика и микросхем от мощного удара об асфальт. Проблема была в том, что всё чаще и чаще сотрудники колонии заранее узнавали о грядущей операции доставки телефонов в зону и уже ждали в назначенный час человека, который должен был забрасывать аппараты в лагерь.
Таких людей они жёстко избивали, угрожали облить мочой или подбросить наркотики. На них возбуждали уголовные дела, мотивируя тем, что телефоны, которые они имели при себе, были краденными. Их закрывали в СИЗО до выяснения, потому что у них не было документов на все аппараты. Когда ты сидишь по ту сторону забора, находясь в зоне годами или даже десятилетиями, тебе кажется смешным отсидеть пятнадцать суток в «обезьяннике» или пару месяцев в СИЗО за такое правонарушение, как «брос». А для обычного человека, который хотел немного заработать или помочь какому-то своему другу, находящемуся в данной колонии, для таких людей это был стресс. И, конечно же, со временем желающих приехать сделать «брос» с воли становилось всё меньше.
Блатные объясняли такую осведомлённость ментов прослушиванием телефонов, что уже были в лагере, но Олегу было понятно, что всё намного банальней… просто среди них есть «сука», а, может, даже и не одна! Что на блатном жаргоне означало «предатель» и «стукачок». За какую-нибудь лишнюю передачку или свиданку этот мерзавец сливал всю информацию о готовящихся «бросах». Из-за всего этого телефонов в зоне было немного и, чем меньше их становилось, тем выше была их цена. Так, к примеру, обычный чёрно-белый телефон-говорилка, который на свободе стоил от силы триста пятьдесят рублей, в зоне его цена была около пятнадцати тысяч! А какой-нибудь аппарат с интернетом от двадцати тысяч и выше. При этом сами телефоны были, мягко говоря, б/у и, скорее, напоминали некую самодельную рацию, которую спаял радист-любитель. Но, главное, не было никакой гарантии того, что на следующий же день после столь дорого для зека приобретения этот телефон не заберут менты при обыске.
Олег не раз покупал телефоны в зоне, тратя на это последние оставшиеся деньги после судов, взяток и трат на адвокатов. Он вынужден был так поступать, поскольку нуждался в общении с женой, и у него остались нерешённые вопросы с его имуществом. Один его телефон был реально некий электронный конструктор. К нему была припаяна батарейка от другого телефона, экран не работал, а динамик держался на отдельных проводах. Чтобы позвонить по такому телефону, нужно было сильно изловчиться, дабы тот не развалился прямо в руках, а ещё нужно было обежать весь барак, чтобы найти место, где этот агрегат ловил сеть. А сейчас он ехал в метро со скоростью восемьдесят километров в час, на глубине нескольких сотен метров, где есть Wi-Fi! Разве это не чудо?
