На экране появилась башня, музыка заплакала в нежно-романтичных переливах. Силуэты Кристины и Беса четко вырисовывались на фоне закатного неба. Через затемнение кадр сменился на их лица крупным планом. Было заметно, конечно, что румянец на щеках Кристины – это вовсе даже не от волнения и влюбленности. И пар изо рта намекал, что на улице холодрыга.
Камера наехала на сияющее на груди Кристины ожерелье, и…
– Это все! – сообщил Стас.
– Три с половиной минуты… – я покачал головой. – Для рекламного ролика, прямо скажем, многовато…
– Игорь Андреевич сказал, что хочет длинный ролик, – сказала Ирина. – Я ему говорила…
– А вы говорили, что у меня платья неподходящие! – Кристина гордо вздернула подбородок. – Да они тут лучше, чем все остальное смотрятся. Илья, скажи ведь?
Все замолчали и посмотрели на Беса.
Бес обнял Кристину, прижал к себе, погладил по спине.
– Ты у меня всегда самая красивая, – сказал он и сделал нам «страшные глаза».
Ирина сделала вид, что закашлялась, я натянул на лицо подобие улыбки. Остальные – кто заерзал, пряча лицо, кто прикрыл рот рукой. Вообще, Стас молодец, на самом деле. Кристина в своих платьях, больше похожих на нижнее белье, и современном макияже с этой всратой перламутровой помадой, смотрелась в антураже ролика элементом скорее чуждым. Но Стасу почти удалось повернуть все так, что это смотрелось скорее фичей, чем багом. Этакая эклектика и связь времен.
Почти.
Если бы этот ролик попал на какой-нибудь ютуб, то красотку-Кристину безжалостные комментаторы, я уверен, прямо-таки с говном бы смешали. И не помог бы ни точеный профиль, ни идеальная фигура, ни натуральный платиновый цвет волос.
Но сейчас время всесильных комментаторов еще не пришло, так что максимум, что ей может грозить, это письма рассерженных зрителей. Которых она, скорее всего не увидит, потому что они отправятся прямиком в мусорную корзину редактора ТВ «Кинева».
Так что…
– Да, отлично все вышло, – сказал я, справившись со сводящим горло приступом смеха. – Игорю Андреевичу должно понравиться.
При упоминании «ювелирного магната» лицо Кристины погрустнело. Она отстранилась от Беса и села на диван рядом с Ириной.
– Когда у вас встреча запланирована, кстати, – спросил я.
– Завтра с утра, – Ирина сцепила пальцы в замок. – Ужасно волнуюсь…
– Нужна моральная поддержка? – спросил я.
– Нет, – Ирина быстро покачала головой. – Я справлюсь. Должна справиться! На встречу идем только мы со Стасом.
– А мне очень жалко, что все так быстро закончилось… – вздохнула Кристина. – Это так здорово было…
– Не переживай, – усмехнулся я. – Если твоему Игореше понравится результат, то роликов будет еще много. Тебе еще и надоест перед камерой выпендриваться.
– Хорошо бы… – мечтательно вздохнула Кристина.
Ирина повернула лицо ко мне и изобразила всем своим видом сарказм. Расшифровать ее мимику вообще не составляло труда. Типа, «да-да, дорогая, мы с Игорем Андреевичем договоримся, но вот тебе-то как раз твой „Игореша“ найдет замену моментально, как только поймет, что ты трахаешься не только с ним».
– Давайте еще раз пересмотрим, – предложил Стас. – Поищем всякие косяки, чтобы я знал, где что поправить надо?
Кристина вскочила, поискала глазами пульт, потом присела рядом с видиком и нажала на перемотку вручную. Запустила ролик, и села на пол рядом с Бельфегором. И мы снова уставились на экран.
До офисе Колямбы я добрался часам к шести вечера, как раз когда остальные обитатели этого «казенного дома» уже расходились по домам. Как по таймеру, право слово. Вот здание кажется тихим и вымершим, а вот стрелки часов добираются до восемнадцати-ноль-ноль, и словно по волшебству в дверях возникает пробка из людей, спешащих на выход. И я как раз оказался идущим против этого потока. Пока протолкался внутрь, два раза услышал, что «лучше бы парикмахерскую нашел», «невоспитанная молодежь совсем обнаглела!» и «на завод такого надо устроить, живо бы дурь из головы выбили!»
