– Все здесь? – поинтересовалась Арина, когда пришла на линейку.
– Седьмого отряда нет, – ответили вожатые.
После обеда шевелиться не хотелось никому, но работа – есть работа. Вожатый – это не только игры и дети, это ещё и выступления вместе с коллегами.
– Ладно, мы пока начнём, а они подтянутся, – скомандовала Арина и протянула диджею флешку. – Сейчас послушаете нашу музыку.
– Тебе фонограмму Вероника Петровна дала? – Лена, как всегда, смотрела на хореографа свысока.
– Нет. Она сказала, я могу выбирать на своё усмотрение. Я выбрала, – жёстко ответила Арина.
Музыка всех устроила, и репетиция началась. Сначала танцовщица показывала движения под счёт, затем ребята повторяли их самостоятельно, а потом все вместе проходили связки под музыку. Хореограф внимательно наблюдала за вожатыми, чтобы расставить их по местам: танцующих – вперёд, нетанцующих – назад. Сама Арина встала в центр, чтобы коллеги хорошо её видели и повторяли.
– Арин, вот этот поворот нужно убрать! Он вообще не вписывается в танец! – заявила Полина.
– По-моему, очень даже вписывается, – хореограф пожала плечами.
В Арининой голове сразу же появился вопрос: «Как вести себя в таких ситуациях?». С одной стороны, девушка только начала лагерную карьеру и рядом с бывалыми коллегами чувствовала себя неуверенно. С другой стороны, она понимала, что излишняя вежливость может сыграть злую шутку. «Дам слабину – они сядут на шею», – размышляла Арина.
– Полин, ты извини, но всё останется так. Хореограф здесь я.
– Ты же хореограф, а не королева! – самоуверенная Полина начала поднимать голос.
– Не нравится – не танцуй, – Арина излучала умиротворение, но под маской спокойствия ужасно нервничала. – Мне конфликты не нужны.
– А кто конфликтует? Я просто советую, как лучше! – не унималась «старенькая».
– Полюнь, – Ксюша положила руку подруге на плечо, – зачем ты начинаешь? У нас и так времени в обрез.
Репетиция продолжилась, но неприятный осадок от разговора остался. Арина сотню раз прокрутила в голове Полинины слова. «Нет, я не против критики. Конструктивной», – думала девушка. «Просто не понимаю, почему надо было заводить разговор в таком тоне? Что я сделала не так?». Арина безуспешно копалась в себе, в то время как Полина из кожи вон лезла, изобретая способ заявить права на карагайский трон. «Танцуешь ты действительно неплохо. Видно, что занимаешься», – про себя отметила Арина. «Но я занимаюсь дольше».
– Отряды! Напра-, налево! На линейку Открытия смены шагом марш! – громко объявила старшая вожатая в микрофон.
Лена, как полагается, облачилась в белую рубашку и чёрную юбку. В руках она теребила аккуратно оформленный сценарий и нервно переминалась с ноги на ногу. Волнение одолевало хоть и «старенькую», но новенькую «стэвэжэ». Ей впервые предстояло провести мероприятие одной, без подруги.
– Приветствую вас на торжественной церемонии Открытия смены лагеря «Карагайский»! – голос Лены заметно дрожал.
– Зачем она так сильно тенями глаза намазала? – прошептала одна из выступающих старших девочек Арине на ухо.
Все артисты заранее собрались возле диджейского пульта, где хореограф их пересчитала и ещё раз проинструктировала. Арине казалось, что эстетичнее детей на площадку выпускать из одного места, чем если бы каждый выбегал от своего отряда.
– Вообще-то, я не должна обсуждать коллег, – с напускной ответственностью проговорила «допница» и, смягчившись, добавила, – сама не пойму, к чему такой боевой раскрас.
