На службе у князя Михаила в лихих походах был скор на расправу Петрушка, не щадил сирот да стариков, бил слабых, топтал конём пеших странников. Не пришёл на помощь он и родной матушке, когда его же сотоварищи по службе, отобрав последнее, обрекли её на нищенское бродяжничество. Заматерел и огрубел парень в короткий срок. Но с силушкой души не прибавилось. Ради копеечки готов был удавить любого. Но не больно-то и раздумывал он о своей судьбе. Шёл, куда указывал хозяин, до остального ему было и горя мало. Верным псом был своему господину. А князь и доволен, что вырастил из волчонка свирепого волка. Но не дорожил он жизнями своих слуг, пошто ему это – у него их сотни, да и новых приманить можно. Однажды во время очередной пьяной потасовки, науськанный князем, Петрушка не раздумывая, отдал свою жизнь ради хозяйской блажи. Так ничего и не увидев, не поняв самой жизни, не разобравшись, в чём её сила и суть, он сгинул бессмысленно и просто. Словно скатился под гору ненужный, мешающий всем камень.
Теофило бежал по длинному тёмному каменному коридору, соединяющему замок герцога с его домом. Огня с собой взять было некогда, да и негде. Хотя вряд ли его кто-то бросился бы догонять. Но торопился он не ради своего спасения. В замке разгром и суматоха. Сейчас там не до него, но вскоре о нём вспомнят, это уж наверняка. И тогда несдобровать Софии.
Спотыкаясь и падая, шарил он дрожащими руками по холодным стенам. Чего же это руки так дрожат! Ему никак нельзя так волноваться, руки должны быть тверды и спокойны. Ноги беспрестанно путались в длинных одеждах, он падал, а подниматься с каждым разом всё тяжелее. Старческие больные колени с трудом слушались. Теофило машинально провёл рукой по лицу, бороде и понял, что слёзы текли непрестанным ручьём. Этого ещё ни хватало! Отдышаться бы, успокоиться, но некогда, нужно спешить! Наконец, он толкнул плечом низкую дверь и почти ползком взобрался по небольшой лестнице. Вот родная стена его родового гнезда. И уже когда плотно притворил за собой тяжёлую дверь, еле справившись с засовом, он отчаянно громко крикнул: «София! София, детка!» Маленькие ножки бойко затопали ему навстречу. И Теофило облегчённо сполз у стены на пол: «Мадонна…»
Личико Софии обсыпано мукой, она размазывает по щекам слёзы: «Дедушка, мне страшно. На улице все громко кричат и плачут. А если они придут сюда!» Теофило прижимает к себе малышку. После того, как чума два года назад почти полностью разорила его семью, безжалостно вырвав из жизни жену, четверых сыновей, невесток и внуков – его пятилетняя внучка София, единственная оставшаяся в живых, была несказанно дорогим, утешительным светом его страдающего сердца. Он встал и прошёл по коридору в просторную комнату с потухшим камином. «А где слуги? Кто есть дома?» Тут же, тяжело ступая, появляется взъерошенная необъятная кормилица Мария. Она очень напугана: «Простите, сеньор Теофило… Когда поднялась вся эта кутерьма на улице, Серджио и Паоло тут же убежали. А я вам говорила, сеньор! Эти пронырливые бестии давно ищут приключений на свою голову. Что б их!…»
– Хватит, Мария! Не время сейчас… В замке у герцога Фернандо переворот. Герцог бежал, надеюсь, успешно… Сейчас там орудует его младший брат Альберто, он захватил власть. Надо быть очень осторожными… Мария, ты знаешь, что делать, если здесь появятся слуги Альберто! Сбереги мне Софию во что бы то ни стало!
