«Я? А я вообще не пью кофе».
– Обычный, чёрный, без сахара, – отвечаю я, хотя надо было в отместку послать Марго в кофейню «Старбакс», расположенную, как минимум, на другом конце города.
– Обычный, чёрный, несладкий, – транслирует в трубку Марго, отрубает связь и снова включает свой чёртов диктофон. – Так возвращаясь к нашему разговору, Арсен Павлович… Почему же вы называете себя самым обычным врачом, тогда как все мы знаем, что вы – врач далеко не обычный?
– Правда?
– Правда, – Марго смеётся. – Ну, вот скажите, сколько операций вы сделали? Наверняка ведь даже не десятки, а тысячи… – тут Марго осекается, потому что я, не дослушав ее, встаю, пересекаю комнату и прямо в клеёнке-накидке начинаю безмятежно прогуливаться туда-сюда, созерцая плакаты с девицами от «L’Oreal». Останавливаюсь у портрета понравившейся мне сероглазой блондинки и принимаюсь её рассматривать. Проходит секунда, две, три. Марго недоуменно глядит на меня. Алик, бросив на нас с Марго исподтишка любопытный взгляд, оставляет в покое свои косметички, делает вид, что ему срочно понадобилось что-то в шкафу (в том, что к нам поближе) и потихоньку, на корточках перебирается в наш периметр.
– Арсен Павлович, – в конце концов не выдерживает Марго, – простите, а что вы там забыли?
– Ищу ответ на ваш вопрос. Думаю, что вам ответить.
Проходит ещё две секунды.
– Ну и как, нашли?
– Пока ещё нет. – Поворачиваюсь к Алику: – Слушай, Алик, а как ты думаешь, у этой блондинки, – указываю подбородком на понравившуюся мне модель, – волосы свои или крашеные?
– Ну, – Алик выныривает из шкафа, выпрямляет затёкшую спину и, профессионально прищурившись, глядит на плакат, – я бы сказал, что у неё блондирование.
– То есть все-таки крашеные, да? И как это делается? – продолжаю валять дурочку я.
– Разрушением двух пигментов, красного и жёлтого. – Алик тоже подходит к плакату и начинает объяснять, постепенно входя во вкус: – Понимаете, при блондировании тёмных волос надо делать колорирование. А если блондирование на светлых волосах, то тогда нужно тонирование. А еще сегодня популярна техника омбре, это такая штука, при которой…
– Простите, а мы не могли бы сначала закончить интервью? – раздраженно встревает Марго.
– Ну, если вам так неймётся, – пожимаю плечами и возвращаюсь к креслу. Усевшись, тщательно расправляю на шее клеёнку.
– Вам помочь? – в конце концов теряет терпение Марго.
– Нет, что вы, что вы – вы и так мне уже кресло возили… Алик, где ты?
Алик, радостно сверкнув голубыми глазами, несется ко мне и, закрыв меня спиной от Марго, начинает возиться с клеёнкой.
– Так почему же вы, Арсен Павлович, всё-таки считаете себя самым обычным врачом, хотя все вокруг знают, что вы – врач, далеко не обычный? – очень злая Марго синеглазой кукушкой выглядывает из-за спины Алика.
– Кто это «все»?
– Ну, все.
– Ах, все… А я знаю?
– Ну, хорошо, давайте, я вам помогу, – скрипит Марго. – Как врач, вы необычны хотя бы тем, что вы – представитель врачебной династии.
– Да вы что?
«Неужели она что-то выкопала? – между тем лихорадочно бьётся и мечется в моей голове. – Неужели она всё-таки что-то выяснила? Но ведь никто не мог рассказать ей, никто: эта тайна давно похоронена…»
– Вы не хотите говорить о родителях? – наугад выстреливает в меня Марго и попадает в цель.
– Почему, очень хочу.
– И?
Я усмехаюсь:
– Что «и»?
Марго тяжко вздыхает.
– Ну, хорошо, – она ставит остренький локоток на подлокотник кресла. – Давайте начнём с того, что ваш отец, как и вы, кардиолог, а мама – детский гематолог
