«Не твой, не для тебя, не о тебе… В конце концов, я свободный мужчина!» – пытаюсь прогнать образ Сашки, а заодно, и как следует себя распалить, и уже по-настоящему впиваюсь в Лерину грудь. Но все равно что-то сбоит, сбивается и идет не по плану.
«На хрен мне все это надо?»
– Давай, сейчас… – шепчет девушка.
– Прости, – отпускаю Леру и делаю шаг назад.
– В смысле? – обалдевает Лера и, стоя с задранной майкой, наблюдает за тем, как я присаживаюсь на массажный стол, тру переносицу и пытаюсь найти слова, чтобы хоть как-нибудь объяснить своё поведение. Но слов не находится, вообще никаких. Не объяснять же девушке, что я не её хочу?
– Что не так? – уже жестко наседает Лера.
– В темноте не люблю, – наконец, выдаю я первое, что приходит мне в голову.
– Че… чего? – Лера потрясенно выкатывает на меня глаза.
– Я говорю, я в темноте не люблю, – раздельно и медленно повторяю я, пытаясь сделать две вещи: не покрутить себе самому пальцем у виска и не расхохотаться над дебильностью собственного объяснения.
– Я не могу свет включить, – на полном серьезе шипит Лера, – если нас тут застукают, меня с работы выгонят.
«А что, уже был прецедент?» – так и просится на язык.
– Это… это ужасно, – не в силах перестать паясничать, я горестно трясу головой.
– Так, ты вообще кто? Ты что, проверяющий от хозяев? Решили проверить, как я тут работаю? – огрызается Лера, рывком одергивает майку и даже с нахальством приподнимает бровь, но по ее глазам видно, что она очень боится. – Или ты этот, как его, менеджер по качеству фитнес-центров?
«Я просто придурок», – думаю я.
– Да так, никто. Отдыхающий. Прости, может, в другой раз? – Выдав это, я спрыгиваю со стола и убираюсь из кабинета. За моей спиной оглушительно бухает дверь, но мне почему-то кажется, что Лера не станет отчаиваться.
«А вообще-то, то, что ты сделал, грязно, пошло и отвратительно, – говорю себе я, направляясь из массажного кабинета, но не в спортзал, а в раздевалку, где, не снимая майки, надеваю свитер, куртку и забираю сумку, после чего бегом по лестнице спускаюсь вниз, в вестибюль. – А отвратительно это, – уже на улице продолжаю я, – потому что ты, родной, впервые за много лет нарушил сразу два своих правила. Во-первых, никогда не начинать отношения с одной женщиной, если не закончил их с другой. А во-вторых, ты все-таки позволил себе серьезно увлечься женщиной, что уже дважды тебе отказала и может в третий раз сказать тебе: „Нет“. Диагноз? Ты в полной заднице, Арсен. Прогноз? В целом, неутешительный».
***
« – Вы верите в любовь с первого взгляда?
– Да. Вернее сказать, я верю в немедленную и неодолимую тягу. Но не думаю, что это может быть надолго, потому что все основано, прежде всего, на физических началах. Включается воображение тела, что, на мой взгляд, не абсурд, а составляющая любви и…»
«Господи, ну и бред! Вернее, не бред, а какое-то исконно-женское словоблудие».
– Арсен, между прочим, это твой мобильный на моем столе скачет. Ты вообще собираешься трубку брать? – отвлекает меня от томика Франсуазы Саган сорокалетняя, рыжая, очень полная женщина с ультракороткой, ёжиком, стрижкой, которую зовут Анна Михайловна и которая славится у нас в «Бакулевском» сразу тремя вещами: во-первых, она врач-анестезиолог, каких ещё поискать, так что вся наша хирургическая братия предпочитает смотреть ей в рот и бегает за ней рысью на цыпочках, лишь бы за анестезию на операции отвечала она, во-вторых, своим острым, я бы даже сказал, мстительным языком, и, в-третьих, тем, что никак не может мне простить того, что я как-то под Новый год в шутку назвал ее «своим в доску парнем».
