А что скажут люди? Как преодолеть страх чужого мнения и наконец стать собой - страница 4

Но осознание – это только первый шаг. Осознание должно сопровождаться развитием психологических навыков. У человека может случиться паническая атака, и он будет прекрасно понимать, что ее вызывают мысли в его голове, но без нужных навыков он не справится с этими мыслями.

Лорен – яркий пример. Она не позволила FOPO диктовать ход ее жизни. На год задержавшись из-за пандемии, она отправилась в Токио с командой Канады в 2021 году и в возрасте 39 лет оказалась на олимпийском пьедестале с бронзовой медалью.

Однако Лорен не забывала, что ее путь к мечте мог легко оборваться:

«FOPO. Это реальная вещь.

И я почти позволила ему встать у меня на пути.

Слава богу, что я этого не сделала.

Слава богу, мне хватило уверенности, чтобы прислушаться к себе.

Так что спросите себя…

Не сдерживает ли вас FOPO?»[5]

Художник никогда не должен быть пленником самого себя, узником стиля, узником репутации, узником успеха.

Анри Матисс

Никто не застрахован от FOPO: ни вы, ни я, ни спортсмены мирового класса. Даже знаменитые артисты, такие как один из величайших и самых плодовитых композиторов в истории, сбиваются с пути под воздействием страха перед чужим мнением.

Но только после того, как мы найдем силы противостоять FOPO, мы можем по-настоящему встать на путь мастерства.

Вспомните Бетховена.

Многим он казался сосудом, выбранным Богом для передачи музыки свыше. Его творчество изменило все жанры классической музыки. Он нарушил все правила, чтобы создать одну из самых трансцендентных музыкальных композиций, которую когда-либо видел мир. Он воплотил в себе идею творческого гения, который борется с условностями и прокладывает собственный путь.

Несмотря на то что Бетховен был одним из самых бесстрашных артистов, когда-либо живших на планете, он три года жил в страхе перед чужим мнением.

Находясь на пике своей карьеры, Бетховен скрылся от посторонних глаз. Хранил тайну, раскрытие которой, как он считал, могло разрушить его профессиональную жизнь. Архетипический творческий человек, казалось бы, рожденный для борьбы с судьбой и несправедливостью мира, предпочел социальную изоляцию вместо того, чтобы произнести вслух два слова:

«Я глухой».

Бетховен начал терять слух в возрасте примерно 25 лет. Жестокая ирония утраты чувства, наиболее значимого для его искусства и существования, толкнула его на тщетные поиски лекарств: от затычек для ушей с миндальным маслом до ванн с корой ядовитых деревьев. В первые годы он не говорил о своем ухудшающемся слухе никому за пределами медицинского сообщества. В то время как в обществе его отмечали все чаще, он был заперт один на один с собственными тревожными мыслями и чувствами.

Чтобы скрыть потерю слуха, он прикрывался образом гениального художника, чей мозг был занят другой интеллектуальной деятельностью. Когда он не мог расслышать чьи-то слова или звуки, с подачи Бетховена собеседник предполагал, что это происходит по невнимательности или забывчивости: «Удивительно, что некоторые люди не замечают моей глухоты; но, поскольку я всегда был подвержен приступам рассеянности, они приписывают мою тугоухость этому. Иногда я едва слышу человека, который говорит тихо; я слышу звуки, это правда, но не могу разобрать слов. Но если кто-то кричит, я не могу этого вынести. Одному небу известно, что со мной будет дальше»[6].

Бетховен был глубоко обеспокоен тем, как потеря слуха повлияет на его музыку, особенно на способность играть на фортепиано, но не менее серьезную угрозу представляло и общественное мнение. «Если бы я принадлежал к какой-либо другой профессии, было бы легче, но в моей профессии это ужасный диагноз; и тем ужаснее, что скажут мои немалочисленные враги»