– К кому-кому? – подбираясь ближе к водяному, вкрадчиво поинтересовался черт.
– Тебе же сказали, к другу он спешит! К лешему! Ты что глухой?!
Голос принадлежал явно не водяному: бесцеремонный, уверенный, даже грубый, с угрожающей хрипотцой.
Черт замер на месте, отработанным веками движением втянул голову в плечи и огляделся. Пошарив единственным глазом по округе, он обнаружил хозяина голоса у себя за спиной на небольшом пригорке. Стоит статный полуночник, весь такой из себя бесцеремонный, уверенный, под стать своему голосу. Сразу видно, что крепкий как чурбачок березовый в стеганной тужурке из медвежьей шерсти. С такой деревенщиной не забалуешь.
– А ты ещё кто такой? – в голосе черта, наоборот, наглый тон заметно поубавился. Да и весь он как-то сразу сник, поскучнел.
– А я и есть тот самый леший! – ответил наглый полуночник, глядя на черта сверху вниз.
– Это мой друг, Бульгун! – выдохнул счастливый Тритоха, едва не упав от внезапно нахлынувшей радости в обморок. Как все-таки здорово, когда есть кто-то, кто одним своим появлением решает за тебя все твои проблемы. Ну… почти все.
– Да, друже, это я!
Леший спустился с пригорка и остановился рядом с чертом.
– А ты чьих будешь? – теперь уже леший был здесь хозяином положения и задавал здесь вопросы.
– Я… это… вот…
Спесь с черта окончательно сошла. Подляндопуло смутился под пронзительным взглядом лешего.
– Это черт Подляндопуло, адъютант самого дона Припона Арктического, – непринужденно подсказал Тритоха. – Его правая рука для поручений.
– Приапона, – кашлянув, подсказал чертик. – Антического.
– А, ну да, Антического, – поправился водяной.
– Понятно! – нахмурился Бульгун. – А здесь чего потерял?
На это вопрос осмелевший водяной ответа не знал, поэтому тоже поинтересовался у черта:
– В самом деле, Подляндопуло, сказывай-ка чего тебя в наши края-то занесло?
Вот значит, как! Двое на одного.
Подляндопуло трусовато прищурился, нутром чуя, что сейчас его будут бить.
– Я тут… того… мимо проходил… эм-м… по делам…
– Ну так иди скорей отсель! Иди лесом, иди и не останавливайся! – соизволил Бульгун. – Вали давай, пока ветер без камней!
Осознав, что мордобоя не будет и его благородно отпускают на все четыре стороны, черт несколько приободрился.
– Ладно, в самом деле, задержался я тут с вами! Дела-делишки. – скривился он в виноватой, и вместе с тем мерзкой ухмылке. – Пойду я! Но надеюсь, мы ещё встретимся!
– Для твоего же здоровья нам лучше не встречаться, – слегка озадаченный последними словами черта, произнес леший.
– Кто знает… кто знает… для кого лучше… – многозначительно протянул Подляндопуло. – Чуют мои копытца, мы все накануне грандиозного шухера!
– Да не. Просто у тебя на погоду ноги ноют, – участливо подсказал водяной.
– Всяко может быть!
С этими словами черт крутанулся на месте и в мгновение ока скрылся в лесной чаще, оставив недоумевающих товарищей с тревогой размышлять над его последними словами.
Хотя Тритоха не особо долго размышлял. Его интересовал куда более важный вопрос, который он не преминул задать.
– Кстати, Бульгун, ты как здесь оказался?
– А? Что?
Задумавшийся Бульгун не расслышал вопроса. Не нравился лешему этот гусь, в смысле черт. Вот он и размышлял, чем именно тот потусторонник вызвал в нем смутную необъяснимую тревогу.
Водяному пришлось повторить вопрос.
– Я спрашиваю – ты здесь каким чудом вообще очутился?
– А-а, так я к тебе как-раз в гости шел!
