Через два часа вышла из кабинета с полным ощущением провала. Поднятые нервы, его запах, все еще витающий вокруг меня, не дал сосредоточиться. Знаю, что эта работа не пройдет конкурс. Видела другие. Чтобы не разреветься от досады, вздернула подбородок и оказалась в объятиях подруги, где все же не удалось сдержать слез.
— Маленькая, — гладит меня по спине Наташа. — Все так плохо?
Часто киваю и хлюпаю носом.
— Перестань. Ты просто себя накрутила. Пойдем погуляем, съедим по мороженному, — она взяла меня за руку и потащила к выходу.
Уже у дверей я уперлась пятками в пол.
— Нат, стой, — прошу ее.
— Идем, — подруга мне подмигнула. — Он уехал с каким-то очень сексуальным брюнетом. Быстро так уехал, аж полосы на асфальте остались. Может, что-то случилось?
— Ты говорила про мороженное? — тут же перевела тему разговора, больше не желая слушать об этом наглом уроде. — Никакого Германа! Вообще никаких парней, Нат. Только мороженное!
— Хорошо, — хохочет она и вновь тянет меня за собой.
12. Глава 11. Кристиан
— Гер, подбери меня, плиз, — зная, что друг с утра собирался в универ, расположенный недалеко от маленького уютного ресторанчика, где у меня состоялась деловая встреча.
— Подгребай ко мне, Крис. Пока дойдёшь, я с делами закончу. Случилось чего?
— Стэф! — рыкнул в трубку.
— Понял. Жду, — усмехается мужчина, прежде чем отключить связь.
Понял он! Как назло, я сегодня без машины. Лана захотела, чтобы мой водитель на моей машине отвёз её к родителям. Стэф свою разбил, пришлось ехать на такси, не просить же машину у отца. А спорить с женщиной после бессонной ночи у брата в больнице нет никакого желания. Но выбирая между Гером и такси, выбрал первый вариант. Этот не только довезет до нужной точки, но и поможет вправить брату мозг, который явно сильно растрясло после аварии, если он творит такую дичь.
Минут за десять я дошёл до универа. Герман с довольной рожей стоит курит, облокотившись задницей на тачку.
— Судя по твоему зверскому взгляду, Стэфан выкинул что-то сверх неадекватное, — ржёт он, усаживаясь за руль.
— Убью! — ударяю ладонями по пластиковой панели дорогой иномарки так, что бардачок, полный всякого хлама, жалобно открылся.
— Эй, осторожно! — Гер любит свою машинку и очень ревностно к ней относится.
— Извини. Нервы, — отвернулся к окну.
— Это же Стэфан, — совершенно серьёзно говорит друг. — Перебесится. Дай ему время. Тачку разбил, себя чуть не угробил, мать уехала, не попрощавшись, папочка давит с той девчонкой, вот он и психует. Больно до хрена всего и сразу. Ты бы тоже злился.
— Да если бы это не грозило ему реанимацией и очередным скандалом с отцом, я был бы гораздо спокойнее.
— Понял, — друг вдавил педаль газа в пол так, что, трогаясь с места у нас задымились шины, меня вжало в сидение, и деловая иномарка превратилась в рычащего монстра.
— Гонки когда-нибудь тебя погубят, — говорю ему, когда меня перестало мутить.
— Да ну, брось. Это же весело, — довольно улыбается Гер.
— Один, вон, — киваю в неизвестном направлении. — Уже догонялся.
Мы долетели до больницы в считанные минуты. Герман красиво припарковался, входя на парковочное место боком, и замер как вкопанный.
— Псих, — выдохнул, почувствовав твёрдую землю под ногами.
Друг только самодовольно улыбнулся и запер машину.
— Сколько у тебя уже штрафов? — спросил, поднимаясь по лестнице в клинику.
— Без понятия. Спроси у моей секретарши, — отмахнулся он. — Какая разница?
